Узнав, что мы намылились на фронт, с нами увязался и Шурка. Он сказал, что во дворце ему трудно дышать от той пыли, которую поднимала своими сапогами новая команда деда. Дед нахмурился, но его отпустил, дав целую кучу заданий. Да Шурка и сам уже кое-что начал соображать в армейской жизни. По крайней мере, он стал догадываться, что от нормы закладки солдатского обеда в котел на кухне, наполненности каптёрки солдатскими подштанниками и состояния взводной оружейки напрямую зависит не только будущая победа, но и завтрашнее поражение…
А почему мы выбрали местечко потише, где давно уже не бряцали оружием, я сейчас и расскажу.
— То есть, вы даже и не слышали, сотник, о случаях, когда демоны попадали в плен?
Сотник отрицательно замотал головой.
— Даже и не слышал, милорд Офеня! Я встречался с ними в бою, жуткое дело, скажу я вам! Идут штук пять-шесть таких факелов, фронтом, интервал метра три, а за ними остаются только трупы людей… И этот их рёв, постоянный рёв! Сердце не выдерживает, так страшно… И ничего их, сволочей, не берет! Прошу прощения мадемуазель… Ни копья, ни мечи, ни стрелы. Только заколышется он, бывало, замерцает красным, и снова людей валить. Я сам как-то, в конной атаке, ударил копьем один факел. Он как будто и не заметил! Копье насквозь прошло, а демону хоть бы хны.
— Ну и что? — Заинтересованно произнес я.
— А ничего, — запечалился, вспомнив былое, сотник. — Конь его грудью ударил, подмял, и уже мертвый об землю грянулся. А меня из седла выбросило. Прямо вперед, метра на четыре, если не больше, как раз за их линию, в общем… Потому и живой остался…
— А маги как же? — не выдержал ущемления своих коллег Шурка.
— И маги бестолку… Тужатся они, руками машут, а им, демонам, хоть бы хны! Только рёв на злобный вой меняется. Сразу слышно — вот маги ударили! Вой пошел — все, карачун пришел магам… Нету их больше. Ну, а нам, значит, пора драпать… Правда, ходят у нас слухи, что магистры с помощью волшебных камней каких-то научились укорот демонам давать. Это сказка, говорят! Один наш маг может несколько демонов враз потушить. Только махнет рукой — и нету факелов! Погасли все. И рёва нет. А с куклами мы уже научились справляться. Куклы нам не помеха, ты только факелы погаси! Нет, милорд, в плен мы их не берем. А зачем? Безъязыкие они и безмозглые, одно слово — куклы.
— Сколько против вас стоит демонов, сотник?
Сотник наморщил лоб, пытаясь сообразить.
— Так оно, вроде, ни одного милорд! Давно демонов не видно было. Одни куклы стоят, им же ни есть, ни спать не надо. Хотя, ваша правда, милорд, демоны тут есть! Должны быть. Они ведь как погонщики у кукол. Померцают сзади фиолетовым светом, а куклы вперед на копья и мечи ломятся!
Я немного подумал и посмотрел на Шурку и Олесю.
— А, народ? Ну, как думаете? Сами возьмем, или армейцам поручим?
Народ переглянулся, и Шурка сразу разулыбался. Олеся посмотрела на фенриха и лишь сдержанно усмехнулась. Без своего знаменитого шрама фенрих выглядел просто как мальчишка.
— Значит, сами… Я так и думал. Вот что, сотник! Нам три шалаша поставьте где-нибудь подальше от вашего аромата портянок, ординарца пошустрей и посмышлённее, да пожрать погуще! Хоть раз в сутки, а супчик должен быть в желудке! Потом у нас тихий час будет… А ночью мы сходим к демонам в гости. За языком… тьфу ты! За безъязыким. Зачем он нам? А вот там и посмотрим… Может и пригодится!
Разбудила меня Олеся глубокой ночью. Было тихо, только чуть слышно у коновязи переступали копытами, да иногда всхрапывали спросонок лошади, собираясь на дело, возился в своем ранце Шурка, негромко трещали сучья маленького костерка, на котором уже булькал закопченный котелок с кипятком. Ну, и, конечно, вовсю зудели комары!
Я энергично растер лицо ладонями.
— Полить тебе? Умоешься? — вполголоса спросила Олеся, раскладывая на брезенте немудрящий завтрак, коробки с пакетиками чая и сахаром, банку с кофе.
— Ага, давай… А то не проснусь никак…
На слабый свет костра, негромко бряцая шпорами, из ночной темноты вышел сотник.
— Караулы тут проверял… — поторопился он объяснить свое любопытство. — Смотрю — а у вас костерок!
