Перед воротами дачи прогудел автомобильный сигнал. Дед приподнял занавеску, кивнул и вышел. Минут через пять он вернулся.
— Я сейчас к одному своему знакомцу поеду. Замечательный, скажу тебе, мужик! Бомж! Но какой! Лорд бомжей, не меньше… Я у него кое-какой реквизит возьму. А ты на своем шаре следуй за мной. Как я от бомжа выйду, дуй на дачный участок. Занимай вот эту позицию, понял? — и дед указал мне проем между сортиром и маленькой сараюшкой. — Отсюда ты будешь контролировать весь двор и веранду. Все там и сделаем… Я выманю во двор двух охранников. Они обязательно вдвоем выйдут, для страховки. А ты снимешь из винтовки того, кто останется в доме. Я там мини-концерт устрою, он обязательно вот в этом окне появится. Не удержится от спектакля, бандюга… Ну, помолясь…
Дед пинцетом перенес пульки в патронник, сам лично щелкнул затвором, загнав одну пулю в ствол, и передал винтовку мне.
— Пошли!
Минут двадцать я мотался на Шарике за старенькой бежевой семеркой, которая, пыхтя сизым выхлопом, везла деда на встречу с бомжом-аристократом. Наконец машина встала около заброшенного дома. Дед вышел и скрылся внутри. Прошло еще минут двадцать. Я уж начал беспокоиться и подлетел поближе. Тут грохнула разбитая дверь, и на сцену вышел дед. Если бы я не знал, что это он должен был выйти, я бы его не узнал. Прикид был еще тот! Одни перчатки с обрезанными пальцами чего стоили! Митенки они, что ли, называются? На деде была старая зеленая касторовая шляпа, абсолютно потерявшая весь вид и лоск. Из-под шляпы свисали длинные, серые от грязи, свалявшиеся лохмы. Лицо было грязное и испитое. Прочие детали костюма точно соответствовали роли. За дедом, гремя и скрежеща, тянулась тележка на двух колесиках. Полный отпад! Дождавшись, когда старики загрузят тележку на багажник семерки, я полетел на свою позицию. Занял я ее в режиме невидимости, естественно. Да еще Шарику пришлось немного сплющиться с боков, чтобы влезть между туалетом и сараюшкой. Запаха, к счастью, не было. Шарик его отсек.
Прошло еще минут сорок. На часах было уже около шести вечера. Солнце уже успело скрыться за деревьями, и во дворе легли прохладные тени. Мы уже здорово отставали от своего графика… Вот, всегда так — строишь-строишь планы, а начнется дело, и все коту под хвост…
Но и охрана расслабилась, надо сказать. Потеряла боевой настрой и всякую опаску. Один из бандюганов вытащил кресло-качалку во двор, сел так, чтобы видеть и вход на дачу и то, что происходит внутри, и сибаритствовал по полной программе. Только негра с опахалом не было. И высокого стакана с ледяным лимонадом в руке.
Второй присел на корточки возле крыльца на веранду. Он курил и то и дело сплевывал на землю. Они тихо разговаривали о чем-то своем, о девичьем. Третий охранник маялся бездельем на втором этаже. Я четко видел его силуэт за выгоревшей зеленой противомоскитной сеткой на окне. Он прислушивался к разговору и пытался подавать реплики. Мужик, занявший кресло-качалку, отшивал его благодушным матерком. Просто идиллия!
До целей было метров пятнадцать. На таком расстоянии я мог положить пульки одну в другую.
Майора Амбарцумова нигде не было видно, и это напрягало меня больше всего. Я крутил в голове различные сценарии предстоящих событий, пытаясь загнать два бильярдных шара одним ударом в одну лузу. Роли майора-порученца и его хозяина начинали потихоньку обретать свое сценическое воплощение…
Тут, неожиданно, бандит в кресле перестал качаться и что-то резко сказал. Тень в окне исчезла, бандит у крыльца вскочил и спрятался за дальним углом дома.
— Шарик, что там? Дай картинку и звук!
Шарик дал картинку. По пыльной и узкой улочке, вихляясь и визжа разбитыми колесиками, катила тележка. Тащил ее, естественно, дед. Он бросал взгляды из-под обвисших полей шляпы, как бы приглядываясь и оценивая дачные участки. Срип тележки потихоньку уходил вдаль, дед ушел в конец улочки и исчез.
— Что там? — спросил старший охраны.
— Да ерунда… бомж какой-то протащился. Приглядывает, падаль, какую дачу обнести! — коротко хохотнул другой.
— Эй, ты, часовой! Смотри там, сверху! — скомандовал старшой и вновь принялся раскачиваться.
