Ну, хватит об этом, пожалуй. А то я вам много чего наболтать успел. Вот возьмут и годиков на пять вам выезд-то и закроют! Будете отдыхать там же, где и наш президент. В Сочи на горных лыжах будете кататься. Прямо по пляжу…
А вон и дед. Копается себе в крыжовнике и горя не знает. Сейчас я его обрадую. Дверь на дачу была приоткрыта, и я сиганул в прохладный сумрак прямо из Шарика. Навряд ли за дедом наблюдали, но — береженого бог бережет. Пройдя к окну во двор, я постучал по стеклу, поймал спокойный взгляд деда и приготовился ждать. Он подошел через пару минут, вытирая вымытые руки вафельным полотенцем.
— Здорово, внука! Ну, и что с тобой происходит? Что случилось? Докладывай! — задавая мне вопросы, дед неспешно, но споро выставил на стол маленький графинчик его любимой наливки, крупные желтые абрикосы и груши на большой керамической тарелке и начал расставлять чайные чашки.
— Со мной пока ничего, дед… А вот с мамой что-то случилось… Где отец?
— А отец в Москву уехал на пару дней. Вызвал его какой-то знакомец. Археолог, что ли. А с мамой что? Вчера только по телефону разговаривали, все вроде нормально было.
— Вот оно что… В Москву, значит, вызвали неожиданно… Дед, я думаю, что маму похитили.
Дед медленно закрыл графин только что снятой стеклянной пробкой и отставил его на край стола. Он еще улыбался, но глаза стали строгими. Присев на скрипнувший венский стул, он спокойно сказал: «Давай, рассказывай все»! И я начал говорить.
Уложился я довольно быстро, рассказал все сжато, но точно, без купюр. В таких делах умолчаний быть не должно. Дед молча слушал, не перебивал меня вопросами. Потом вышел в комнату и пару раз кому-то позвонил по городскому телефону.
— Разведку заслал, — увидев мой вопрошающий взгляд, объяснил дед. — В вашем доме один старикан знакомый живет. Вот я и попросил его пошуршать там возле дома. И еще одному деду. У него внук у Лиды учится.
Он помолчал.
— Значит, с инопланетянами связался? Шар-то покажешь?
Я кивнул. Мы прошли в большую комнату, и я вызвал Шарика. Дед спокойно обошел его, а потом также спокойно залез в шар за мной. Пару раз подпрыгнув на прозрачном сиденье, дед осмотрел шар изнутри и потянул меня наружу.
— А мы один раз в Сибири за тарелкой целый месяц гонялись. Не поймали тогда. Не ваша будет? Нет? Ну, ладно… Теперь о деле… Если все эти дела твой генерал-майор крутит… ну, Слизень твой, то вреда Лиде они не причинят. Им ты нужен. Причем, не озлобленный, потенциально готовый к сотрудничеству… И местные кадры они привлекать никак не смогут. Если и будут здесь опираться на кого, ну — охрана там, силовая поддержка, — то только на прикормленный криминал. Это ясно. И людей Слизня тут не взвод. Скорее всего — это тот его порученец-майор. Первым делом надо найти место, где они держат Лиду. Есть предложения?
— Да, деда, есть. Я оставлю над городом шары-клоны, чтобы они засекли мамин телефон, а сам мотнусь в Южную Осетию. И оттуда позвоню на ее номер. Скажу, что приеду завтра вечером…
— А брать мы их будем сразу после установления места их схрона! — жестко сказал дед. — Дадим полчасика, чтобы они доложили начальству, расслабились от успеха, бдительность потеряли, и будем брать. Причем — миндальничать не станем. Этих гадов нужно вырывать с корнем. Ты как? Готов их… класть в холодную?
Я молча кивнул. Я был готов на все. Слизень начал войну — войну он и получит. А на войне все средства хороши.
Тут зазвонил городской телефон. Дед поднял трубку, похмыкал, задал два вопроса и повернулся ко мне.
— Лида должна была поехать во второй корпус университета, на лекцию. Не доехала. Институтские не знают где она. Вот так вот, внука… Готов? Действуй! Я тут пока соберусь немножко, поскребу по сусекам…
Я вернулся к Шарику, поставил ему задачу по отслеживанию телефона мамы и перелетел на Кавказ. Собственно, где мне выходить на связь — для меня было безразлично. Поэтому я мотнулся к Цхинвалу. Уж там сеть связи наверняка должна быть. Глядя на город с высоты горы, я набрал знакомый номер. На третьем гудке мне ответили.
— Добрый день, Афанасий Кириллович! Мы с вами встречались однажды. Вечером, в степи…
