— Удовлетворить ваше желание не можем. Никаких точных знаний об окружающем нас мире нет. Каждый может создавать свое собственное представление о планете и обществе, не обращаясь к реальной действительности. Лично я могу вам предложить лишь восемь воображаемых вариантов устройства нашего мира, все с плюсовым показателем.
— А я — двенадцать, — вмешалась женщина.
Библ догадался об этом по ее стремительному движению вперед.
— Спасибо, — иронически поблагодарил он, — но я тоже предпочитаю точное знание. — И уже не втихомолку, не шепотом, а в полный голос, не скрывая разочарования и недовольства, сказал Капитану: — Пустой номер, Кэп. Или нас сознательно мистифицируют, или мы столкнулись здесь с абсолютно новым социально-биологическим качеством — полным отсутствием любопытства к чему бы то ни было. И в том и в другом случае ничего не получится. Нет обоюдного интереса — нет и контакта.
— Терпение, Библ, — оборвал его Капитан. Он глядел только на Библа, игнорируя гедонийцев. — Вы, кажется, забыли о важнейшем качестве космоисследователя. Что ж, будем по крохам собирать столь непопулярное здесь точное знание. Оно все-таки есть. Чему, например, учат их в школе?
— Дракам, играм и мифам внеклассного сочинения, — саркастически заметил Библ.
Гедонийцы молчали.
— Почему вы не прерываете нас? — спросил Капитан.
— Вы же общаетесь. Мысль закрыта.
— Мы о точном, знании. Считаю, что оно у вас все-таки есть, — повторил Капитан. — Чем вы нас подбили у вездехода?
Светлокожий гедониец взмахнул рукой — Библ готов был поклясться, что при взмахе в руке ничего не было, — и протянул Капитану что-то вроде гаечного ключа из бледно-голубого металла.
— Парализатор. Стреляет молекулами сонного газа. Бери, бери. — Он бросил Капитану голубой псевдоключ и тотчас же протянул второй растерянному Библу.
— Видал фокусы? — засмеялся Капитан и спросил: — А почему «синий», которого избивали «хлыстами», не применил парализатора?
Неожиданно ответил атлет, сидевший рядом:
— По правилам игры. Этот «синий» был я. В одинаковых условиях с «голубыми». Даже без защитной рубашки. — Он тронул один из ее шнурочков.
— А вы сомневались, Библ, в их точном знании, — сказал Капитан. — Что-то они, во всяком случае, знают точно. Интересно, как они называют друг друга? Надеюсь, не по воображаемым именам из двенадцати вариантов?
Ответ последовал сразу. Отвечал снова светлокожий, по-видимому наиболее авторитетный в этом неземном обществе. И любопытно, что при всей своей безголосой, безынтонационной окраске их мысль не всегда казалась безличной. Иногда ее энергетическая сила позволяла угадать автора.
— Наши имена определенны, хотя и не постоянны, — пояснил он. — В младенческом круге вообще обходятся без имен, «голубые» выбирают их по совету обучающих машин. Чаще всего это названия предметов и явлений окружающего мира, иногда отвлеченных понятий. «Синие» могут изменить имя: их кругозор шире и, следовательно, выбор богаче. Я оставил прежнее — Гром.
Первого знакомца землян звали Хлыст. Имя атлета, выдержавшего схватку с «голубыми», прозвучало по-разному: Капитану «послышалось» Мужественный, а Библу — Стойкий. Остановились на Стойком. Имя женщины предложило еще больший выбор: Заноза, Иголка, Колючка, Шпилька. Выбрали для себя Колючку. «Знаешь, какие бывают в космических лесах — громадные!» — подсказал Библ Капитану, но последнего интересовал уже другой канал «точных знаний».
— А чему, собственно, учат вас в школе, кроме игр и воображения? — спросил он.
— Почему «кроме»? Воображение — тоже игра.
— Ну, а точные науки? Математика, физика, химия?
Ответ последовал не сразу — гедонийцы снова обменялись взглядами.
— Последние два понятия нам вообще неизвестны. Мы изучаем только математику.
— Начальную или высшую?
— Мы понимаем ваш вопрос так: начальная — это счет на табло с помощью цифр, высшая — счет любых чисел в уме.
— А геометрия, алгебра, математический анализ?
— Какие-то элементы высшей математической сложности изучаются уже в круге зрелости. Но тоже как игра или хобби.
— Даже смешно, когда наш мысленный перевод уже прибегает к жаргону, — шепнул Библ Капитану.
