Сколько минут пришлось просидеть у видеоскопа, Алик не подсчитывал — пять, шесть или четверть часа, — только в конце концов по травяной плешине за ветвистыми стеблями хвощей мелькнуло несколько перебегавших цепочкой фигур. Их было легко заметить: голые меднокожие, в одних плавках, они отчетливо прочеркнули синеватую зелень леса.
— Идут! — крикнул он в открытую дверь Малышу.
— Много? — откликнулся тот.
— Взгляни сам. Отбить успеем.
Малыш подошел, когда меднокожие вынырнули на длинную открытую проплешину между пятиметровыми веерами папоротников. Они то подымались во весь рост, присматриваясь к обстановке, то перебегали на четвереньках, как обезьяны, скрываясь в ломких высоких хвощах. Их было немного, не более двух дюжин (Алик уже мысленно прибегал к гедонийской системе счета), но и двадцати четырех здоровых парней, к тому же чем-то вооруженных, было многовато для защитников станции.
— С чего начнем? — спросил Алик.
— С гранат, конечно, — пожал плечами Малыш. — Я бы их излучателем в две минуты срезал и поштучно и оптом, но увы… ребята все-таки.
Оба вышли на лестничную площадку. Островок мха под ней, не выжженный Малышом, серый, высушенный сверху, зеленовато-рыжий и мокрый внизу, у жирной земли, торчал одиноко и неприветливо. «Синие» и «голубые», смешавшись в стайке, недоуменно и осторожно обошли его, не понимая, что случилось с мшаником, от которого остались только рыжий пепел да пыль.
— Они нас не видят, — шепнул Алик.
— Тем лучше, — усмехнулся Малыш и одну за другой швырнул две гранаты.
Двухметровая дымовая колбаса, черная, как выползшая из болотного ила анаконда, вздувалась и вытягивалась, обволакивая папоротники и хвощи. Тяжелый смрад подымался кверху — от него подташнивало и ломило виски. «Чего они туда напихали, — поморщился Малыш, — воняет, как в мертвецкой летом». Меднокожих уже не было видно: они или плутали, задыхаясь от дыма и рвоты, или успели выскочить и скрыться в кустарнике. Ни один из них пока еще не прорвался к лестнице.
— Может, сбежали? — предположил Алик.
— Едва ли. Пойди к окну, посмотри.
Видеоскоп не потребовался. Из-под нависшего над хвощами и лесом окна было видно, как меднокожие в плавках огибали расползавшуюся дымную колбасу, рассчитывая проскочить там, где дым редел-и рассеивался.
— Обходят! — крикнул Алик. — Швыряй еще гранаты слева и справа.
Снова клейкое черное варево легло между нападающими и крепостью. Малыш добавил еще две гранаты. Теперь «смог» подымался уже рядом с лестницей, надвигаясь на площадку. Прикрывая глаза и рот платком, давясь от мерзкого дыхания «смога», Малыш и Алик отступили в комнату, захлопнув дверь.
— Вернемся, когда эта пакость рассеется, — сказал Малыш, — может, и им к тому времени эта игра надоест.
— Они, кажется, нечувствительны к запаху, должно быть, ароматические рецепторы невосприимчивы.
— По-моему, одного рвало, — усомнился Малыш.
«Игроки» действительно не собирались снимать осаду, показывая завидные настойчивость и терпение. Поколдовав верньерами видеоскопа, Алик обнаружил меднокожих по всему фронту дымовой завесы. По опыту прежних столкновений нападающие знали, что в конце концов дым рассеется и подступы к крепости будут свободны.
Малыш открыл ящик с гранатами, заглянул в него и присвистнул.
— С таким запасом «смога» мы и до ночи продержимся, а к ночи все миражи погаснут, — заметил он.
— А что, если они попробуют прорваться сквозь дым, — предположил Алик.
— Должно быть, они уже убедились в его безвредности. Может, сразу отражателем шарахнуть?
Не отвечая, Малыш снова вышел на лестничную площадку. Конечно, можно было швырнуть еще парочку-другую гранат. Процесс затяжной и не очень надежный. Кажется, Алик прав. Слева дым начал оседать, и прорыва, вероятно, следовало ждать отсюда. Малыш перевел бульдожью пасть рипеллера и попробовал кнопки — ничто не барахлило. Ну-ка, давайте сюда, ребятки!
— Ты присядь, — сказал сзади Алик, — и не подпускай их очень близко, а то еще достанут парализатором.
Меднокожие, должно быть уже освоившиеся с запахом, теперь просочились сквозь черную толщу дыма и, топча рыжие лохмотья сожженных мхов, приближались нестройной группкой. Алик попробовал сосчитать их вслух, но Малыш сердито одернул его:
