«Зрелище не из веселых, — решил Малыш, — пора менять дислокацию, все равно ни черта не понять». Он подошел к «столу», уже готовому к путешествию наверх, бесцеремонно подвинул мертвого гедонийца и уселся рядом, держась за призрачный, но твердый на ощупь край «операционного стола».
Подъем прекратился так же внезапно, как и начался. Малыш спрыгнул и увидел прямо перед собой темное жерло трубы метра полтора в диаметре. Тело гедонийца, неизвестно как и чем сдвинутое, скользнуло туда, а «стол» нырнул вниз и пропал.
«Была не была, все равно другого пути нет», — решил Малыш и скользнул в трубу за гедонийцем. Несмотря на свой почти двухметровый рост, он мог, согнувшись, даже идти по трубе, перебирая руками по горячим стенкам, словно труба входила в систему центрального отопления. Сначала идти было легко, но потом труба поднялась, и пришлось ползти в гору на четвереньках. А труба, казалось, не имела конца. По-прежнему кругом плотная темнота, гасившая все звуки — даже попытка постучать по стене оказалась беззвучной, только уклон понизился. Малыш прополз еще немного, и рука его уже не встретила никакой опоры. Сильный толчок в спину бросил его куда-то вниз, он пролетел во тьме — как долго, сам не помнил — и шлепнулся на что-то мягкое и податливое, сильно прогнувшееся под тяжестью тела и мгновенно погасившее инерцию падения.
«Спасен», — было первой мыслью, а второй — неожиданно вторгнувшийся в сознание чужой вопрос:
— Ты можешь думать?
— Могу, естественно, — автоматически ответил Малыш и тут же изумился: — А кто говорит?
— Не все ли равно кто? Спрашивай.
— Голос из тьмы, — усмехнулся Малыш, — а где ты, собственно, пребываешь? В Аоре?
— Нет, в Голубом городе. Там, откуда могу контролировать все, что происходит на этой планете.
— Понятно, — подумал вслух Малыш. — Координатор. Супермозг, созданный Учителем.
— Я не Мозг. Я регулятор.
— Машина?
— В твоем понимании — да. Двигатель жизни.
— Вечный двигатель?
— Вечность то, что не имеет конца. Все конечно в природе.
— А бессмертные циклы?
— Бессмертны пока только те, кого вы называете гедонийцами. Люди смертны.
— Значит, гедонийцы — не люди?
— В определенном смысле — нет. Если жизнь человека, твою например, представить в виде графика в двухмерных координатах, то получится кривая с пиком где-то посредине. Разогни ее вторую часть и проведи параллельно оси абсцисс — получишь график жизни гедонийца.
— Зачем это нужно?
— Что?
— Циклы. Повторения. Ты сам говоришь, что все в природе имеет конец.
— Не знаю. Это не входит в мою задачу.
— А в чем задача?
— Управлять. Регулировать. Корректировать эволюцию циклов, стабильность технологии, следить за уровнем.
— Каким?
— Информации.
— Добытой в драке или в потугах воображения, в скотских играх или необузданных прихотях?
— Ты прав. Информация везде. Все, о чем ты думаешь и что делаешь, несет в себе информацию.
— Но она может быть полезной или ненужной.
— Не знаю такого деления. Она бывает полной или неполной.
— Из какого же расчета у вас выводится норма полноты информации?
— Критерий общий: нагрузка на мозг.
— А тех, кто не набрал нормы, в котел?
— В залы регенерации. Вполне естественный процесс. Разве не удаляется в механизме любая деталь, которая плохо работает?
— Одно дело — механизм, другое — люди.
— Для меня это идентично. Я машина. Общество тоже машина, только менее совершенная.
— Ваше — да. Зачем столько каст, или кланов, или как они у вас называются? Сирги, ксоры, сверхлюди — зачем?
— Не могу сомневаться в разумности программы, координирующей мою деятельность на этой планете. Могу только объяснить вам непонятное.
— Почему магам позволено издеваться над вольными?
— Они повышают коэффициент накопленной информации.
— А сверхлюди?
— Еще более высокий коэффициент. Звериная реакция — пойми меня правильно: зверей у нас нет, я употребляю этот термин, потому что он наиболее точно передает знакомое вам понятие, — добавь к этому скорость мышления, умение принимать самое верное, единственно нужное решение, повышенное чувство пространства.
— Ну, а сирги — это тоже «чувство пространства»?
— Сирги — особая каста. Их мало, и роль их значительна. Если определить точнее, это мои дистанционные датчики, скажем, глаза и уши. Потому им и дано великое умение управлять пространством. Пространство — это злая и добрая сила. Ты видел, как оно действует.
