Через дорогу, в окнах дома мисс Нидэм, тоже погас свет.
В муниципальном доме, где жили Бриссеты, мисс Бриссет проснулась и ткнула мужа в бок:
— Фред, не забудь подняться на чердак и достать украшения для мисс Митчелл!
Лора Данби лежала без сна; если к праздничному обеду будет гостья, может быть, имеет смысл купить индейку побольше?
Алан Маркби, в Бамфорде, ворочался с боку на бок в своей широченной двуспальной кровати. Интересно, думал он, что будет завтра? Сильно ли изменилась Мередит? Какой она покажется ему после разлуки? А может, ей покажется, будто изменился он? И о чем они станут говорить? Найдут ли общий язык? Да, еще ведь надо передать ей приглашение Лоры. Интересно, согласится ли она пойти к Данби… Он заснул, раздираемый беспокойными мыслями, которые смягчала радость, что он наконец увидит ее.
Бамфорд в канун Рождества оказался именно таким, как и предупреждала миссис Бриссет. Мередит посчитала за счастье, что ей удалось найти местечко на стоянке возле супермаркета: оттуда как раз уехал один из покупателей. Но, заглянув через окно в торговый зал, она совершенно упала духом. По магазину медленно двигались толпы с доверху нагруженными тележками. Кроме того, в зале было полно детей, надутых, усталых, вспотевших.
Мередит повернулась к супермаркету спиной. Туда она пойдет в последнюю очередь, когда сделает все остальные дела. Если повезет, может быть, позже толпа поредеет. Она направилась к продуктовому рынку. Но здесь оказалось почти столько же народу, сколько в супермаркете. В киосках продавались ветки остролиста и прочие рождественские украшения, которые пришлись бы по вкусу миссис Бриссет. С лотков торговали леденцами ядовитых «кислотных» расцветок — розовыми, желтыми. В картонных коробках громоздились горы елочных игрушек по сниженным ценам и подарочная бумага. Зато овощи и фрукты к празднику вздорожали. Мередит купила килограмм мандаринов с тонкой шкуркой и сдалась. Но на одних мандаринах и беконе долго не проживешь. Она медленно зашагала по Хай-стрит, задевая сумкой прохожих. Правда, ее тоже довольно часто толкали. Какая-то молодая женщина проехалась по ее ноге тележкой на колесах; когда Мередит повернулась к ней, та смерила ее грозным взглядом: мол, сама виновата, нечего стоять на дороге. Вся Хай-стрит была увешана гирляндами из разноцветных лампочек и уставлена тощими елками, которые оживут только в сумерки. Из динамиков над головой и из каждого магазина слышались металлические звуки рождественских гимнов; видимо, так публике ненавязчиво напоминали о том, что до Рождества осталось всего четыре дня и надо поторопиться с покупками.
Мередит остановилась у цветочного магазина и осмотрела витрину. Вполне возможно, Алан Маркби что-нибудь подарит ей на Рождество. А вдруг он привезет подарок уже сегодня, когда заедет за ней, чтобы повезти ужинать? Очень неловко получать подарок, зная, что тебе нечем отдариться. Лосьон после бритья или дезодорант — подарки довольно интимные. Может быть, комнатное растение? Алан страстный цветовод. Мередит толкнула дверь и вошла.
Внутри цветочный магазин напоминал неопрятную теплицу. В предвкушении бойкой рождественской торговли товару завезли много; горшки громоздились повсюду, даже на полу. В магазине было влажно и пахло гнилью, влажным торфяным компостом и подкормкой. Откуда-то сзади, из-за полок, вынырнула молодая женщина в розовом комбинезоне; вид у нее был изнуренный.
— Мне нужно комнатное растение, — объяснила Мередит. — Но такое, которое цветет на Рождество. Может, у вас найдется что-нибудь необычное, оригинальное? — Взгляд ее упал на горшки с пуансеттиями. Нет, пуансеттия — это слишком банально.
— Сколько рассчитываете потратить? — деловито поинтересовалась продавщица.
— Не знаю. Сколько они стоят?
Оказалось, что некоторые виды пуансеттий довольно дорогие. Как, впрочем, и другие цветы. В конце концов Мередит купила шлюмбергеру, которую называют еще декабристом или рождественским кактусом.
Она вышла на улицу, таща сумку с мандаринами и горшок, обернутый в подарочную бумагу. Неожиданно ее окликнули.
