— Потому что я не хочу весь остаток жизни провести между плитой и корытом. Потому что я хочу пожить для себя. А Сережа, похоже, решил плодиться и размножаться. Сначала он как-то обалдел, а теперь прыгает от радости, готов уже бежать за коляской и кроваткой, а главное — наконец собрался познакомить меня со своими родителями.
— Вот и радуйся.
— Я и радуюсь. Сейчас-то все хорошо. Родителей я очарую, замуж выйду, а что потом?
— Забеременеешь поскорее и родишь. Может быть, даже в сроки уложишься, если поторопишься.
— Да не хочу я рожать. Мне придется имитировать выкидыш. Надеюсь, ты мне поможешь…
— Ты в своем уме? Как я могу тебе в этом помочь?
— Скажем, я поссорюсь с мужем, уйду из дома к тебе ночевать, и тут мне станет плохо, ты вызовешь «скорую» и так далее…
Лена отложила недомытую посуду, вытерла руки о цветастый фартук, повернулась к Катерине, строго на нее посмотрела и громко выговорила: «Ни-ког-да!»
* * *
Кате не спалось. Она крутилась с боку на бок, вздыхала, била кулаком подушку, скидывала одеяло и снова натягивала его до самого носа. В своих мыслях она кляла подругу последними словами — впервые Ленка так уперлась, что ни мольбы, ни слезы, ни угрозы никогда не простить обиды ее не поколебали.
«Совсем одурела, свиноматка чертова… Ничего, кроме своих сопливых детей, не видит и хочет, чтобы я так же жила. Подумаешь, принципы у нее… Сидит со своим дурацким мужем, конечно, ей врать не приходится. А что ей врать-то — кому есть дело, врет она или правду говорит? Какая разница — суп она сварила или кашу? Тем порошком белье стирает или этим? А у меня, можно сказать, судьба поставлена на карту. Ох!!!»
Катерина застонала и со всей силы ударила подушку, будто та была причиной ее несчастий.
— Катенька, что с тобой?
Спросонья Сережа выглядел страшно перепуганным, он как солдат вскочил с кровати и кинулся к выключателю. Яркий свет залил спальню будущих супругов. Катя уткнулась в одеяло, ее переполняла злость — теперь еще надо перед этим дураком комедию ломать…
— Ничего, Сережа, не беспокойся, — прошептала она слабым голосом. — Мне, кажется, приснилось что-то. Все хорошо. Потуши, пожалуйста, свет. Ложись, дорогой…
Свет потух, Сергей сел на кровати, продолжая вглядываться в лицо подруги. Он действительно беспокоился — после того, как Катя призналась ему, что ждет ребенка, его жизнь наполнилась новыми, незнакомыми прежде чувствами. Все сомнения отступили, он видел в Кате новое очарование материнства, рисовал в своем воображении картины счастливого будущего, где в их большой и красивой квартире звенят голоса двух, нет — трех малышей. Он со старшими мальчишками ездит на рыбалку, спокойная и добрая, хоть и слегка усталая Катерина ждет их дома, воркуя над колыбелью малышки дочки. Все коллеги на работе заметили, что он взялся за дела с небывалым рвением, — еще бы, у него появился стимул зарабатывать настоящие, большие деньги — ведь детям нужно все самое лучшее. Теперь его беспокоили только две проблемы — предстоящее знакомство Кати с родителями и ее здоровье…
— Малыш, хочешь, я тебе мяты заварю… Попьешь с медом, успокоишься, расслабишься. Тебе отдыхать надо.
— Спасибо, не беспокойся. Правда ничего не нужно. Спи…
Катя повернулась на другой бок и закусила губу.
Что же делать? Что делать?..
* * *
Юрий Алексеевич был физиком, сыном физика и внуком физика. С самого раннего детства маленького Сережу окружали портреты Эйнштейна и Ландау, он слышал байки о Курчатове и Рентгене и во втором классе научился пользоваться логарифмической линейкой и компасом. От физики ему некуда было деваться…
Юрий Алексеевич в первый раз женился на ветреной поэтессе, которая не знала даже первого закона Ньютона, и брак быстро распался. Поэтесса хотела читать стихи и отказывалась открыть «Науку и жизнь» или хотя бы послушать рассказ супруга о последних работах Феймана… Матерью Сергея стала тихая аспирантка, которая в общем-то случайно попала на физический факультет, но привыкла хорошо учиться, а потому недостаток таланта и кругозора с лихвой компенсировала усидчивостью и почтением ко всем без исключения преподавателям. В роли жены она оказалась безупречной — с готовностью слушала бесконечные разглагольствования супруга, искренне считала его человеком выдающегося ума и была готова служить ему верой и правдой. От бабушки в наследство она получила кружевные подзоры, мраморных слоников, резную деревянную этажерку, дом с садом в пригороде и кучу фамильных рецептов — от потрясающей мясной начинки для пирогов до самодельной пастилы…
