– Надень немедленно! – закричала Ирина Владимировна. – Что ты делаешь?
Александр лег в кровать и укрылся одеялом:
– Я согрею вам постель. Согрею и уйду.
– Ну что мне с тобой делать?
– Что хотите, – с готовностью отозвался Александр. – Я в вашем полном распоряжении.
– Я и сама не знаю, чего хочу.
Александр дотронулся до ее щеки, но Ирина Владимировна уклонилась.
– Уже поздно, – посмотрев на часы, сказала она.
– Хотите спать?
– Ты опять за свое?
– Вы сказали: «Уже поздно», я просто спросил: «Хотите спать?» Вот и все, – оправдывался Александр.
– Нет, еще рано, – сказала Ирина Владимировна.
– Вы и в самом деле не знаете, чего хотите.
– Во всяком случае, я не хочу спать… с тобой.
– Почему?
– Потому что… потому что… я сова.
– А я помесь совы и жаворонка.
– Это как? – спросила Ирина Владимировна.
– Спать ложусь рано, как жаворонок, а встаю поздно, как сова. Ирина Владимировна, можно я вас поцелую?
– В щеку! – строго сказала Ирина Владимировна и закрыла глаза.
Он поцеловал ее в щеку, потом в ухо, потом в шею.
– У меня давно этого не было, – шептала директор средней школы номер тридцать пять имени советского разведчика Рихарда Зорге.
Александр, расстегивая многочисленные пуговицы на ее платье, зачем-то соврал:
– У меня тоже.
Но она не обратила внимания, а только прошептала:
– «И лучше будь один, чем вместе с кем попало».
Александр резко отстранился:
– Это Омар Хайям?
– Да. Чего ты испугался?
– Я читал Омара Хайяма, – сказал Александр, – в венерическом диспансере, на стенах там висят его стишки.
– Рубаи. Это называется рубаи, – прикрывая платье, поправила его Ирина Владимировна.
– Там висят эти рубаи, – возбужденно заговорил Александр. – Они там висят, вместе с фотографиями твердых шанкров. Я подцепил какую-то гадость, и у меня начался уретрит. Мне засовывали в пенис какие-то металлические трубки. Вот такие, – он развел в стороны указательные пальцы, – чтобы достать до мочевого пузыря. Заливали туда какое-то лекарство, после которого я без слез, извиняюсь, не писал. Если бы на пенисе, я извиняюсь, был ноготь, они бы вгоняли под него иголки… Теперь вы понимаете, Ирина Владимировна, как я ненавижу Омара Хайяма?
– Это все случайные связи, и Омар Хайям здесь ни при чем, – сказала Ирина Владимировна.
– Да, случайные связи, – согласился с ней Александр, но при этом не успокоился. – Даже для случайных связей нужен, по крайней мере, случай. Разве наша связь с вами, Ирина Владимировна, не случайна?
– Случай может быть несчастным или счастливым. От несчастных случаев надо предохраняться, – сказала директриса, на всякий случай, вставая с кровати.
– А как понять, несчастный он или счастливый? – не унимался Александр. – На все, я извиняюсь, презерватив не наденешь!
– А на все и не нужно. Как сказал Винни-Пух: «Нужно делать так, как нужно, а как не нужно – делать не нужно», – желая успокоить Александра, как бы шутя ответила Ирина Владимировна.
– Вы все время кого-то цитируете, – раздраженно заметил Александр.
– Это потому, что я много читаю. Что же в этом плохого? – деланно улыбнулась Ирина Владимировна. – А что ты читал в последнее время?
– Вот послушайте! Ничего прекраснее никогда не читал: «Продажа авиабилетов по всем направлениям».
– Надеюсь, ты прочитал это не в венерическом диспансере, – сказала Ирина Владимировна, выходя из себя. – Время просто летит. У тебя, наверное, еще вызовы?
– Не важно, – сказал Александр, смотря куда-то в окно.
– Уже поздно. Саша, я хочу, чтобы ты ушел… Извини.
– Ирина Владимировна, – сказал Александр.
– Что?
В эту секунду в дверь позвонили. Ирина Владимировна заметалась по комнате от стены к стене, как шарик в барабане «Спортлото»:
– Господи! Может, не открывать? Одевайся, быстро! Что же делать?
– Хотите, я в шкаф спрячусь? – предложил Александр, натягивая штаны.
– Это пошло, – сказала Ирина Владимировна. – Одевайся и садись за стол.
Она взяла себя в руки и пошла открывать дверь.
Оставшись в комнате один, Александр прислушался к доносящемуся из коридора сбивчивому разговору про хомячка, день рождение сына, про зооуголок и ключи от школы.
В коридоре тем временем раскрасневшаяся Ирина Владимировна растерянно выслушивала троих молодых людей. Как писали в старину, «сцена была прервана резким появлением» – из комнаты вышел Александр. Все замолчали.
