— А сейчас?
— Сейчас их уже нельзя усилить. Взрыв, аннигиляция той действительности…
Тертон опять не видел Тельпа, только слышал отрывок текста, которого никогда не читал.
— … а Солнце останется, и облака останутся, и лес распустит почки…
Он не помнил, что это было и как связано с тем, что было.
— Ты можешь спасти меня, Кев, — сказал он, когда опять увидел Тельпа.
— Не могу. Это конец, Джуль. Я хотел бы, поверь мне…
— Наверняка можешь. Такие, как ты… такие никогда не отрезают последней возможности. Или уже тогда, там, там… в хранилище, ты знал, что конец будет таким…
— Неправда, Джуль. Ты сам…
— Вы всегда так говорите. Но вы создаете возможности… и оставляете…
— О чем ты?
— … для таких глупцов, как я, которые думают, что они всемогущи.
Он опять видел не Тельпа, а искрящийся снежный склон и понимал, что что-то произошло.
— А что будет с экспериментом? Ведь все делалось для того, чтобы услышать ИХ.
Ответа не было, он сосредоточился и снова увидел лицо Тельпа на экране.
— Передай меня в хранилище, — сказал он. — А потом что-нибудь сделай, чтобы я вернулся. Я хочу жить… еще немного…
— Не могу. Ты слишком далеко.
— Но ведь ты мог… Ты же знал…
— Ты не сказал мне.
— … ты всегда был таким, Кев, основательным и упрямым… Когда я носил тебя на руках, ты все время старался взять у меня…
Он уже забыл, что хотел у него взять тот мальчонка, которого он помнил.
— А она не погибла… — сказал он.
— Кто?
— Девушка в том городе. Я помню ее и сейчас, она другая. А другую я знаю и всегда знал, только иначе. Хорошо ее знал, только не помню… Всю жизнь помнил ее, ее помню я, не он… помню иначе…
— Теперь это уже не имеет значения, Джуль.
— Я хотел бы знать.
— Зачем?
— Просто знать.
Он опять не видел Тельпа, только помнил ночь, пустыню, какой-то старый дом и звезды…
Потом в памяти всплыл другой черный туннель, нет, не туннель, а шахта, уходящая вверх, к далекому свету, и он явственно услышал монотонную дробь. Исчезли кабина, экран и свет желтой лампочки… Джулиус Тертон перестал быть.
Тельп еще несколько секунд смотрел на него.
— Прощай, — сказал он и выключил экран. И еще Тельп подумал, что он единственный из восьми миллиардов, кто сожалеет о том, что Джулиус Тертон ушел.
Корн проснулся, когда автомат сообщил о прилете. Ему показалось странным, что он спал так крепко. Еще больше он удивился, увидев мерцающий экран. Он выключил его. Через несколько секунд сублет остановился у перрона. Крыша раскрылась. Корн вышел. Он был в Иробо.
Корн слышал смех Фузия, когда автомат раскрыл дверь и пропустил его вперед.
Одну стену огромной комнаты занимало окно с видом на долину. Дорогу заслоняли деревья. Две другие стены сплошь покрывали стеллажи, на них стояли книги, сотни книг, в противоположной окну стене в настоящем камине горел огонь.
Нот Фузий сидел в кресле-каталке, ноги его покрывал плед.
Он отложил книгу, поднял на Корна глаза и, продолжая улыбаться, сказал:
— Значит, ты — Стеф. Отлично выглядишь. И скажем прямо, не постарел, не то что я.
— Ты меня знаешь? — удивился Корн.
— Больше того. Ты меня тоже. Помнишь Нота? Я всегда стоял в воротах.
— В воротах?
— Ну да. У кого из нас склероз, дорогой? Ты был в нападении, очень хороший нападающий. А я не выдался ростом, но никто не хотел стоять в воротах, поэтому приходилось мне.
— Когда это было?
— В школе. Не помнишь? Поправь-ка мне плед, ноги зябнут.
— Мы вместе учились?
— В одном классе. Ты был способнее. Как говорили, хороший ученик. Я кое-как тянул на троечки, и иногда ты подсказывал мне. Чем человек старше, тем лучше он помнит свою молодость.
— Нот. А и верно, помню…
— Ну, вот. Видишь, как ты выглядел бы теперь, если б не твоя «ожидальня». Что говорить, тебе повезло. Впрочем, мне тоже. Вероятно, мы последние из нашего класса. Но ты еще будешь, когда я стану выталкивать цветочки. Потом ты пошел, кажется, то ли на физику, то ли на биологию, а я, я начал писать и, как видишь, делаю это до сих пор.
— Знаю. Твой новый фильм по видео…
— Вот именно, но этот фильм — твоя заслуга. В наше время в фантастике лучшие темы черпают из жизни. Я охочусь за такими новостями, прослушиваю все бюллетени с теми странными историями, которые выдумывают современники, роюсь в информаторах и иногда нападаю на что-либо действительно стоящее.
