Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры - страница 10

Намерения Сталина «дисциплинировать» соратников стали еще более очевидными после завершения войны. Вполне естественно выглядела и приоритетная цель этих атак — первый заместитель председателя СНК, нарком иностранных дел В. М. Молотов. Соратник Ленина, старейший и вернейший из сталинских коллег, Молотов находился в незавидном положении, поскольку всеми воспринимался как естественный преемник Сталина. Подозрения Сталина относительно Молотова подпитывались неудачным совпадением слухов по поводу сталинского состояния здоровья и озабоченности тем, что его заместитель стал слишком независим.

3 октября 1945 года Политбюро официально отправило Сталина в первый за девять лет длительный отпуск, который он предпочел провести на Черном море. Находясь там, вождь регулярно получал переводы статей из иностранной прессы, включая те, что приписывали отъезд Сталина из Москвы его пошатнувшемуся здоровью в результате сердечного приступа, якобы случившегося летом. Западные газеты, доходившие до Сталина в пересказах ТАСС, высказывали предположения, что, пробыв почти двадцать лет у власти, он добровольно решил снять с себя груз правления державой, ставшей одной из самых мощных в мире. 10 октября 1945 года лондонский корреспондент газеты «Пари пресс» сообщал в связи с отъездом Сталина в отпуск о слухах, курсирующих во время Потсдамской конференции, о болезни Сталина. На следующий день лондонский корреспондент газеты «Чикаго трибюн» также сообщал о болезни Сталина и о борьбе за власть между маршалом Жуковым и Молотовым, которые «пытаются занять диктаторское место». 17 ноября в одном из французских журналов была напечатана большая статья о серьезной болезни Сталина. Сталин отправился на Черное море писать свое политическое завещание, утверждал автор статьи. Все эти материалы переводились для Сталина и отложились в его личном архиве[42].

Все эти утверждения способствовали напряженному обсуждению на Западе вопроса о том, кто мог бы стать преемником Сталина. Наиболее вероятным кандидатом казался Молотов. Тем более что именно Молотову поручили произнести традиционную речь по поводу годовщины Октябрьской революции, и именно он чаще всего имел дело с иностранными корреспондентами. 19 октября года норвежская газета «Арбейдербладет» поместила большую статью под названием «Молотов». Ее автор, директор норвежского департамента медицины К. Эванг, посещал СССР в 1944 году и встречался с Молотовым. Эванг сообщал читателям об огромном влиянии Молотова и о том, что он является «как бы вторым после Сталина гражданином Советского Союза». 24 октября британская газета «Дейли экспресс» поведала сенсационную историю о том, что Сталин планирует уступить власть Молотову и принять на себя роль «старейшины»[43]. Сталин читал все эти сообщения в тассовских переводах.

Хотя такие сенсационные публикации не соответствовали действительности[44], они вряд ли оставляли Сталина безучастным. С возрастающим подозрением Сталин следил за Молотовым, отмечая с раздражением все неудачные или излишне «независимые» действия своего первого соратника. Это была проблема, масштабы которой постепенно нарастали на протяжении осени 1945 года. Она появилась еще до того, как вождь отбыл в Сочи, в сентябре, когда Молотов в качестве наркома иностранных дел был направлен на первую сессию Совета министров иностранных дел в Лондоне. Хотя Молотову поручили представлять советскую сторону, каждый его шаг контролировался Сталиным в Москве. Сталин и Молотов ежедневно переписывались. Вскоре вождь обнаружил серьезный просчет своего заместителя. Вопрос, возникший в первый день конференции, внешне был тривиальной процедурной деталью: можно ли допустить представителей Франции и Китая, не имевших полноценных прав стран-победительниц, к обсуждению всех вопросов сессии, включая мирные договоры с сателлитами Германии. Формально такое разрешение было бы нарушением договоренностей, достигнутых на Потсдамской конференции[45]. Но, поскольку речь шла только об обсуждении договоров, Молотов пошел навстречу союзникам, выражавшим желание привлечь французов и китайцев. Нараставшие трудности в переговорах и попытки союзников апеллировать к мнению «большинства» (США, Великобритания, Франция и Китай) против СССР выявили недальновидность первоначальной уступки Молотова и обозлили Сталина, когда он узнал об этой уступке. 21 сентября он сделал Молотову резкий выговор: «Пока против Советского Союза стояли англосаксонские государства — США и Англия — никто из них не ставил вопроса о большинстве и меньшинстве. Теперь же, когда в нарушение решений Берлинской конференции и при Вашем попустительстве англосаксам удалось привлечь еще китайцев и французов, Бирнс (государственный секретарь США. —