Мы оба скатились с переднего сидения, держась как можно дальше от «хаммера». У Томаса в руке уже был пистолет. Я успел захватить с собой винчестер.
Сидевшие в золотистом внедорожнике не стали выскакивать из машины, паля направо и налево. Они заглушили двигатель. Потом через несколько секунд водительская дверца открылась и кто-то вышел наружу. Пройдясь спокойной походкой, он встал перед внедорожником.
Худощавый мужчина, ростом чуть ниже среднего. Его светлые волосы были такими бледными, что казались чисто белыми. На нем был оружейный пояс с кобурой, типа того, что носил Томас, с автоматическим пистолетом на одном бедре и саблей на другом. Красавчиком не назвать, и, хоть держался он без всякой агрессии, но челюсть и глаза выдавали жесткость. Он остановился там, где мог видеть нас обоих и стоял, уперев руки в бока, ладони не совсем расслабленно лежали на бедрах – рядом с его оружием.
– Гарри, – тихо произнес он.
– Хват, – сказал я.
Я знал его. Он был моим коллегой на Летней стороне. А его предшественник был убит моим предшественником.
– Я слышал, что Мэб завербовала тебя, сделав новым Зимним Рыцарем, – сказал он. – Я был уверен, что это пустой треп. Тот человек, которого я знал, никогда не прогнулся бы перед такой тварью, как Мэб.
– У меня были на то причины, – сказал я.
Он медленно смерил меня взглядом с головы до ног. И потом сказал:
– Тебе дали инструкции.
– Может быть, – сказал я.
– Дали, – повторил он. – Мэб послала тебя убить кого-то, верно?
– А это не твоя забота, – негромко сказал я.
– Черта с два не моя, – сказал Хват. – Зимний Рыцарь для того и существует, чтобы казнить людей, которых Мэб не может убить сама. Думаешь, я не в курсе?
– Я думаю, в твоем доме слишком много стекла[44], Хват, – сказал я. – Ты занимаешься тем же, чем и я.
– Никогда, – сказал Хват. – Работа Летнего Рыцаря не заключается в убийствах для Титании.
– Нет? И в чем же тогда?
– В том, чтобы остановить тебя, – сказал он. – Даже Мэб не следует решать, кто будет жить, а кто умрет, Гарри. Жизнь – слишком драгоценна, чтобы ее запросто уничтожать. Так что, когда она посылает тебя убить кого-то, кто-то другой встанет у тебя на пути. И это буду я.
С минуту я ничего не говорил. Прежде я считал, что Летний Рыцарь выполняет ту же работу, что и я, только для другой команды. Я никогда всерьез не думал о том, чтобы скрестить мечи с Хватом – метафорически или как угодно еще. Десять лет назад такая возможность мне бы и в голову не пришла. Но и Хват уже не был тем, кем был тогда. Он стал Летним Рыцарем и сейчас противостоял защитнику Белого Двора и Зимнему Рыцарю с боевым блеском в глазах. Я видел его невозмутимость, его спокойствие, граничащее с безмятежностью – полная концентрация и уверенность в себе. Он осознавал опасность, он не хотел ввязываться в бой, но был готов к нему, как был готов принять и все последствия схватки.
В принципе это не лучшая идея – сражаться с противником, который пребывает в подобном ментальном состоянии.
– Ты хочешь, чтобы я его завалил? – спросил Томас.
Хват продолжал смотреть на меня, но обращался к Томасу:
– Давай, попробуй, вампир.
– Звезды и камни, – вздохнул я. Потом взял винчестер и аккуратно убрал в «хаммер». – Хват, может прекратим играть в High Noon[45]? Я не собираюсь драться с тобой.
Он слегка нахмурился:
– Это мы еще поглядим.
– Томас, – сказал я, – сядь в машину, пожалуйста.
– Что?
– Я хочу поговорить с Хватом, а разговор не будет продуктивным, пока он следит за каждым из нас, держа ладонь на пистолете на случай, если ты выхватишь свой.
Томас фыркнул:
– А если пушку вытащит он и подстрелит тебя, как только я отвернусь?
– Тогда можешь сразиться с ним, если тебе от этого полегчает. – Я смерил Хвата взглядом и сказал: – Но он так не поступит.
– Гарри, – сказал Томас.
– Не поступит, – сказал я негромко. – Я знаю его. Он этого не сделает.
Томас издал низкий рык, но вернулся в «хаммер» и захлопнул дверцу.
Хват настороженно наблюдал за мной, стреляя глазами по сторонам, словно ожидал нарваться на какую-то засаду.
Я вздохнул и сел на задний бампер «хаммера».
– Хват, – сказал я, – послушай, я на этой работе всего шесть часов. И я не прошел всю ее темную сторону. Пока не прошел.
