Зловещий зеленый и алый свет вспыхивал в глубинах озера, беззвучно и непредсказуемо. Акулья Морда был умен. Когда Охота погрузилась в воду, он, должно быть, направил большую часть Иных на схватку с Охотниками, а сам с оставшейся группой вернулся на поверхность, чтобы разрушить к чертовой матери мой потенциально любовный момент.
– О, звезды и камни, – выдохнул я. – Если они доволокут эту посудину к берегу…
– «Харлей» нас туда не довезет, – сказала Кэррин. – По такой местности, через кустарник…
– Пешком ты за мной не поспеешь, – сказал я.
Мёрфи скрипнула зубами, но кивнула.
– Давай, – сказала она. – Побегу так быстро, как сумею.
И тогда я подумал, что если буду ждать, пока все угомонится, и настанет более подходящий и безопасный момент, для того, чтобы сделать решительный шаг, то я никогда никуда в своей жизни так и не дойду.
И я обхватил ладонью ее затылок, наклонился и поцеловал ее в губы. Крепко. Она не напряглась. Она не удивилась. Она прижалась ко мне, а ее губы были на вкус словно земляника.
Я отсчитал два удара сердца, три, четыре. Потом мы оба одновременно отодвинулись друг от друга. Ее глаза были слегка округлившимися, а щеки покраснели.
– Я никуда не денусь, – сказал я ей.
И потом повернулся и побежал изо всех сил к полосе берега, на которую Акулья Морда нацеливал последнюю баржу.
Для меня бег по острову не являлся физическим усилием. Это было в основном усилие ментальное. Мое знание острова было глубинным, до мозга костей, тотальное, абсолютное знание, словно отдельное и цельное тело в моем сознании – типа того, что средневековые ученые называли «intellectus». Оно приходило ко мне на уровне рефлексов и инстинкта. Когда я бежал, то знал, где находится каждая ветка, где лежит каждый камень, могущий оказаться под ногой. Мое передвижение было естественным как дыхание, и каждый шаг казался быстрее предыдущего, как бег по поверхности подвижных клеток в детских пиццериях.
Мне не нужно было бежать через остров, достаточно просто подумать, а потом позволить телу безусильно следовать за сознанием.
Я выбежал из леса на берег выше того места, куда направлялась баржа – примерно на расстоянии двадцати трех ярдов, одного фута и шести с половиной дюймов от нашего как-жизнь-дока. Одна из трех самых мощных пульсирующих лей-линий шла с острова почти точнехонько в этом месте, и если баржа выползет на берег и войдет в контакт с линией, у жителей Чикаго выдастся сумасшедшее утро.
Теперь, когда Охота и Иные вели свою битву в основном под поверхностью озера, было достаточно тихо, чтобы приблизиться к барже. На ее палубе кто-то уже начал песнопение. Я видел их сквозь обугленные останки буксира перед баржей, но голоса звучали в унисон в ровном напеве на языке, который звучал так, словно они пели на булькающем Криско[83].
– А почему не Иа, Иа, Ктулху фхтагн[84]? – пробормотал я. – Если у вас есть хоть какое-то чувство стиля.
За фоном распевов-заклинаний я слышал булькающие, хлюпающие звуки воды по мере того, как Иные толкали баржу все ближе и ближе к берегу.
Я поставил приклад винтовки на бугорок рядом со ступней, опустился на землю и, прищурившись, посмотрел на судно. Оно будет здесь скоро, не мгновенно, но я был совершенно уверен, что у меня есть лишь один шанс остановить его. Я начал накапливать силу, – действие, которое я совершал так много раз за эти годы, что оно сделалось почти рефлекторным, и снова направил взгляд на баржу.
Если ритуал уже шел своим ходом, существовал шанс, что они пока что пребывали в периоде выжидания, поддерживая основу заклинания своей ограниченной энергией и подкарауливая подходящий момент. Как только они окажутся близки к тому, чтобы воспользоваться им, они оставят свой круг и начнут по новому каналу черпать энергию из лей-линии, переводя ее в мускулы и органы заклинания, заполняя остов, готовый эту энергию принять. Я должен сделать все, чтобы у них не возникло этого шанса.
Дыра в борту могла бы помочь делу, но к тому времени, когда баржа окажется на достижимом для меня расстоянии, будет уже слишком поздно топить ее. Один раз я уже угробил ее двигатель-тягач, и был не слишком настроен на перспективу устранения тварей, толкавших ее.
