– Оружие! – крикнула Кэррин. – По нам стреляют!
Вот же срань.
Здесь, над водой, у меня не было доступа к достаточно серьезным силам магии, чтобы создать сплошной щит – и отбивать отдельные пули я тоже не мог. К тому времени, как я заметил бы оружейный огонь, пуля уже настигла бы нас. Что означало: нам придется делать это наипростейшим образом, как это делали солдаты во всем мире в течение уже нескольких веков. Вперед, вперед, вперед – и надейся, что тебя не подстрелят.
Кэррин вырвала винтовку из моей руки и закричала:
– Бери на себя мотоцикл!
С миг я пошарил вслепую, но все-таки нашел руль, плотно обхватив бока Кэррин и вытянув руки. Я крутанул ручку газа, а Кэррин подняла «винчестер» к плечу, чуть привстала и, прищурившись, стала смотреть через прицел.
С баржи видны были вспышки, и до моих ушей долетел звук чего-то вроде рассерженной играющей тревогу трубы. Я видел всплески в воде впереди от нас, когда стрелки промахивались, и продолжал гнать прямо вперед.
Когда мы оказались в ста ярдах от баржи, Кэррин начала стрелять.
Старая винтовка грохнула, и от борта баржи полетели искры. Кэррин работала рычажным взводом, не отнимая «винчестер» от плеча, и стреляла снова и снова. Одна из темных фигур на палубе исчезла, а две другие бросились в укрытие. С баржи полилось еще больше огня – панического огня, пули летели во все стороны, но почти ни одна не пронеслась рядом с нами. Какие бы стрелки ни засели на этой посудине, им хотелось заработать пулю не больше чем мне.
На последних нескольких ярдах Кэррин выстрелила еще трижды в быстром, но ровном темпе. Я не мог видеть, попала ли она в кого-то еще, пока мы не услышали грохот с баржи, и человек, державший явно охотничье ружье не появился в поле зрения. Кэррин поливала корму из «винчестера», когда выскочил этот тип с ружьем. Старая винтовка грохнула снова, и стрелок упал, исчезнув из вида.
Мы гнали, и пока что были невредимы, но вражеский огонь делал свое дело. Всадников и гончих Охоты летящие пули рассеяли, и они не нанесли и доли тех повреждений, которые достались первой барже во время первой атаки. Я видел, как все больше и больше людей с оружием появлялось на барже и открывало стрельбу.
Я проверил, на каком расстоянии были Иные.
Мы не сумеем утопить баржу до того, как они до нее доберутся.
– …потопить! – кричала Кэррин.
– Что?
– Нам не надо топить баржу! – крикнула она. – Баржа не может двигаться сама по себе. Нам нужно угробить буксир, который ее таскает!
– Точно! – сказал я и заложил вираж, который снова дугой привел бы нас к барже, но на сей раз спереди, со стороны носа, бака, шмака, или как он там называется, где находилось оснащение для буксировки вместе с буксиром, выглядевшим не намного больше «Жука-Плавунца».
Но при этом я приблизился к Иным, и неизвестно было, кто из нас раньше доберется до цели. Когда я прибавил скорости, Кэррин порылась в отсеках «харлея», потянулась куда-то за моей спиной, и сказала:
– Держи машину ровно!
Потом она встала, и я не мог видеть ни черта, но видел, как она выдернула чеку из мать-ее-ручной-гранаты, и швырнула кувыркающуюся чеку в ночь. «Харлей» прожужжал мимо буксирной сцепки футов, может, на десять раньше Иных, и Кэррин, когда мы пролетали мимо, бросила гранату – без особого усилия. Я слышал, как она разбила стекло, будто камень угодил в окно, и мы уже проскочили баржу, когда раздался чудовищный звук – словно целая библиотека книг разом грохнулась на пол, а от буксира полыхнул яркий белый свет.
Я посмотрел через плечо и увидел, что буксир горит, выпуская клубы густого черного дыма, и клонится на один из бортов. Мёрфи тоже это увидела и издала воинственный улюлюкающий крик, прежде чем сесть на место и сбросить мои ладони с руля, беря управление байком на себя.
– Два сняли! – сказала она. – Остался один!
Я оглянулся. Иные роились возле баржи, и один из них даже вылез из воды, чтобы напасть на одного из едущих позади всадников Охоты – ужасающее существо, все состоящее из гнойников и массы конечностей с немыслимым количеством суставов. Когда оно сделало прыжок, всадник поднял свой призрачный лук и выпустил мелькнувшую темной тенью стрелу. Она вонзилась в Иного и взорвалась янтарно-красным цветом – таким же, как горящие глаза Охотников.
