Остались только я и Кэррин.
В камине потрескивал огонь.
Кэррин сказала:
– Ты забрал Мыша. А с Мэгги ты виделся?
– О Боже, каждый хочет знать о… – Я помотал головой. – Ее не оказалось дома.
Она кивнула:
– А ты вылезал из машины? Или просто постоял у бордюра?
Я уныло посмотрел на нее. Она ответила жестким полицейским взглядом. Да, мне не удалось уйти от этой темы.
– У бордюра, – сказал я.
Она слабо улыбнулась.
– Я видела, как ты входил в места, где тебя могли убить семь, а то и восемь раз. Входил, не моргнув и глазом. А сейчас окаменел от страха?
– Не страха, – возразил я так поспешно и с такой горячностью, что мне сразу стало ясно, что именно страх присутствовал в моих мыслях о том, чтобы приблизиться к Мэгги.
– Конечно, не страха, – сказала Кэррин.
– Слушай, – сказал я, – у нас нет времени на…
– Мой папа частенько так говорил, – сказала Кэррин. – «Мы сделаем это потом». Тоже был слишком занят. А потом взял и умер.
– Я не собираюсь заниматься этим сейчас.
Кэррин кинула.
– Конечно. Не сейчас. Потом.
– Боже, – сказал я.
Кэррин посмотрела вниз, на пол, улыбнулась и снова подняла глаза на меня.
– Никогда не любила проходить психотерапию. Приходилось пару раз. После того, как застрелила Дентона.
– И что? – спросил я.
– Некоторые вещи нельзя просто держать внутри, – сказала она. – Не тогда, когда… – Она развела руками. – Гарри, ты сейчас испытываешь серьезное давление. И когда что-то может… превратить тебя в нечто другое… Я не виню тебя за твой страх.
– Мне приходится держать своего Зимнего Рыцаря под контролем, – сказал я.
– Зимний Рыцарь, Мэб, что угодно, – возразила она, словно это были повседневные проблемы обычного человека. – С магией ты справляешься прекрасно. Я же говорю о реальных вещах. Я говорю о Мэгги.
– О, – сказал я.
– Я прикинула, что Томасу понадобится по меньшей мере десять минут, чтобы заправить катер, – сказала она. – Ушел он пять минут назад. Что дает тебе целых пять минут, когда нет ни города, терпящего бедствия, ни злобных королев, ни монстров… Нет никого, кого требовалось бы немедленно защитить, нет учениц, за которыми нужен глаз да глаз.
Я тупо уставился на нее и вдруг почувствовал, как обвисли плечи. Я слишком долго не спал. Мне хотелось найти где-нибудь удобную кровать и накрыться с головой одеялом.
– Я не… Чего ты ищешь – здесь? Чего ожидаешь от меня?
Она подошла на шаг ближе и взяла меня за руку.
– Поговори со мной. Почему ты не хочешь увидеться с Мэгги?
Я склонил голову и позволил пальцам полностью расслабиться.
– Не могу. Я просто не могу.
– Почему не можешь?
Я попытался заговорить, но слов не было, – и помотал головой.
Кэррин подошла еще на шаг и взяла меня за вторую руку.
– Я же здесь, – сказала она.
– А что, если… – прошептал я. – Что, если… она помнит?
– Помнит что?
– Она была там, – сказал я. – Она была там, когда я перерезал горло ее матери. Я не знаю, находилась ли малышка в сознании, видела ли… но что, если видела? Я прокручивал эту сцену в воображении тысячи раз, как она, увидев меня, начинает кричать или плакать… – Я пожал плечами. – Это было бы… тяжело.
– А знаешь, что еще тяжелее? – тихо спросила Кэррин.
– Что.
– Не знать. – Она мягко встряхнула мои руки. – Оставить дыру в жизни этой девчушки. Она твоя дочь, Гарри. Ты единственный отец, который у нее будет.
– Да, но если я вот так вдруг появлюсь, и она вспомнит меня, я уже ей не отец. Я ее отец, который одновременно и чудовищный злодей. Я Дарт Дрезден.
– Она поймет, – сказала Мёрфи. – Со временем. Если ты как следует попытаешься.
– Ты не понимаешь, – сказал я. – Я не могу… не могу сделать что-то, что может причинить ей боль. Я просто не в состоянии. Я почти не знаю эту малышку, но она моя. И я предпочту перебить себе обе коленные чашечки чугунной сковородой, чем причинить ей хотя бы на унцию боли.
– Боль проходит, – возразила Кэррин. – Если ты думаешь об этом…
– Ты никак не поймешь, – я почти рычал, – Она – родная кровь. Моя родная кровь. Думать или не думать – здесь ни при чем. Она моя малышка. Я физически не смогу увидеть, как ей снова будет больно…
Внезапно я умолк с открытым ртом.
Адские колокола, как же я не понял того, что пытались сказать мне Матери?
