Нет. Не по личным соображениям. Но это нормально. Могилы не для мертвых. Они – для наших любимых, которые остались жить. Когда эти любимые умрут, когда все жизни, с которыми соприкасался обитатель любой конкретной могилы, прервутся, тогда и цель самой могилы достигнута и завершена.
Думаю, если смотреть на все с этой точки зрения, то человек может украсить свою могилу огромной статуей или превратить ее в гигантский храм. По крайней мере людям будет о чем говорить. Хотя, следуя подобной логике, на моей могиле, когда умру, нужно будет поставить «американские горки» или «чертово колесо». Тогда даже после смерти моих любимых люди смогут развлекаться долгие годы.
Конечно, для этого понадобился бы участок побольше.
Моя могила была до сих пор открыта, яма в земле шести футов глубиной. Моя старинная противница купила ее для меня в качестве прелюдии к убийству. Могила не обвалилась, как должна была бы. Видимо, она использовала какой-то механизм, удерживающий ее от обрушения и позволяя (нелегально) оставаться нетронутой, потому что когда я пришел туда, то застал ее такой же зияющей и пугающей как обычно. Холодок прокатился по моей спине, когда я читал надпись на своем надгробии.
Это было красивое изделие: белый мрамор с позолоченными буквами и выложенным золотом пентаклем:
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ГАРРИ ДРЕЗДЕН
ОН УМЕР ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО
– Что ж, – пробормотал я, – один раз наверняка. Но, думаю, мне придется сделать еще раз, чтобы засчитали как два из трех.
Я осмотрелся. Я прошел мимо нескольких групп, у которых, вероятно, был хэллоуиновый тур: стайка ребятишек в дорогих черных костюмах и пугающем гриме, курящих сигареты и пытающихся выглядеть знатоками этого мира. Пара людей постарше, похоже, действительно навещала могилы, укладывая на них свежие цветы.
Я задумчиво постоял над своей могилой, выжидая, пока никто не будет смотреть в мою сторону. И тогда я прыгнул в нее. Мои ноги погрузились в дюймовый слой воды и в шесть дюймов грязи – благодаря продолжавшемуся дождю.
Я пригнулся пониже, убедился, что меня никто не видит и снова полез в свою сумку.
Мои руки тряслись так, что открыть сумку с первой попытки не удалось. Дело было не в холоде. И даже не в том, что я стоял на дне собственной могилы – черт дери, в дни моего призрачного существования, моя могила была самым спокойным местом на всем свете, и это чувство еще оставалось. Но поймите меня правильно: желания умереть у меня не возникало.
Страшным было представление о том, что случится со всеми людьми, которые мне дороги, если я умру в ближайшие несколько минут. Если я окажусь прав, следующее интервью может дать мне все, что мне нужно. Если только я не… ну, я, наверное, мог рассчитывать на то, что не стану трупом. Но поганое чувство, что чародеи, разозлившие существ такого уровня, вряд ли получат что-нибудь приятное и милое, у меня держалось стойко.
Приготовления я проделал быстро. Земля и вода здесь были повсюду, без проблем. Оставалось надеяться, что этого количества воздуха хватит для призывания. А вот огонь был бы проблемой, если бы я не спланировал все заранее. Мне требовалось что-то, что представляло бы еще одну первичную силу, что-то, что призовет именно то существо, которое мне было нужно:
Смерть.
Если работа над заклятием из своей собственной могилы в Хэллоу-мать-его-ин – недостаточно смертельное занятие, то я не знаю, что и сказать.
Я встал на одну ногу, затем жестом и словом заморозил почти всю воду в могиле. Потом поставил ногу на лед и подтянул вторую ногу из той области, где по большей части оставалась слякоть. Я заморозил и ее тоже. Проблем с удержанием равновесия на льду у меня не было – точнее, я слегка поскользнулся, но тело тут же выправилось так естественно, словно мелкие камешки под ногами превратились в гравийную дорогу. И все дела.
Когда вода как следует замерзла, я достал свой остальной реквизит: бутыль масла для жарки, нож и спички.
Я взял нож и сделал широкий надрез на коже левой ладони, в мясистой ее части между большим и указательным пальцами, поверх старого шрама, где была рана, заработанная мной по приказанию Королевы Фэйри. Пока надрез наполнился и начал кровоточить, я потянулся и срезал прядь волос тем же ножом. Я взял прядь и обмакнул ее в свежую кровь, чтобы волосы держались вместе, потом положил ее на лед. Еще немного смерти – на всякий случай. Затем я выполнил маслом круг вокруг волос и крови и быстро поджег их спичками.
