– Нет, – сказал я. – Пока нет.
Лилия кивнула, задумавшись на секунду. И потом спросила:
– Вам не будет больно, если я к вам прикоснусь?
– Зачем? – спросил я.
– Потому что я должна знать, – сказала она. – Я должна знать, это уже на вас или еще нет.
– Что?
Она покачала головой.
– Я не могу рисковать, отвечая на вопросы, пока не удостоверюсь.
Я хмыкнул. Потом подумал. Что ж, я могу подержать своего внутреннего неандертальца на привязи, если это поможет мне получить какие-то ответы.
– Ладно, – сказал я. – Валяйте.
Лилия кивнула. Потом подошла ко мне, приподнялась на цыпочках, потянувшись вверх, и ее тонкие теплые пальцы коснулись моего лба. Как мать, проверяющая температуру у ребенка. С отсутствующим взглядом она долгое время стояла так.
Потом внезапно вскрикнула и обвила меня руками.
– Ох, – сказала она. – Ох, ох, ох. Мы думали, ты захвачен.
Да уж, внутренний неандерталец или нет, но когда девушка такой невероятной красоты прижимается к твоему телу, удачно сострить как-то не получается.
– Кгм. У меня давненько не было обнимашек.
Лилия откинула голову назад и рассмеялась. Ее смех вызывал поразительные эмоции – словно ты ел горячее печенье, оттаивал в теплом душе и прижимал к себе лохматого маленького щенка – одновременно.
– Хватит, – сказала она, – хватит! Вылезайте. Он друг.
И как по волшебству, отовсюду стали появляться фэйри – буквально из всего, что было вокруг. Эльфы, маленькие гуманоиды не больше фута ростом, вынырнули из кустов. Змея размером с телефонный столб выскользнула из-за опор моста, семь или восемь фэйри-гончих с серебряной шерстью появились из-за ухоженных кустов туи. Два массивных кентавра и с полдюжины Сидхе Летнего Двора просто возникли из-за своей завесы невидимости. Они были вооружены луками. Бр-р-р… Если бы я попытался причинить Лилии какой-то вред, то очень быстро стал бы похож на дикобраза. Вода в пруду заколыхалась, и несколько выдр, судя по размеру, явно доледникового периода выползли на берег.
– Йо-хо-хо! У-ух! – сказал я. – Ничего себе. И все это ради меня?
– Только дурак без уважения отнесся бы к твоей силе, – сказала она. – Особенно теперь.
Лично я считал, что она погорячилась, парочкой эльфов-лучников могло быть и меньше, но не стал ей об этом говорить.
– Ну что ж, – сказал я. – Ты ко мне прикоснулась. Теперь давай ответы – хоть какие-то.
– Безусловно, – сказала она. Потом сделала жест рукой, и открытый воздух внезапно сделался таким, как в плотно закрытой комнате. Когда она заговорила, голос ее звучал странно, словно доносился из старого радио. Она создала заклинание уединения, чтобы никто не мог нас подслушать.
– Что ты хочешь знать?
– М-м-м, ну да, – сказал я. – Зачем надо было прикасаться к моей голове, как ты только что сделала? Что ты искала?
– Болезнь, – ответила она. – Паразита. Яд.
– Можешь повторить свой ответ без поэтических метафор?
Лилия не отрываясь смотрела на меня, лицо ее было напряжено.
– Сэр Рыцарь, ты ведь должен был это видеть. Должен был видеть, как зараза распространяется. Она годами находилась перед твоими глазами.
– Я не видел… – Тут я сделал паузу: фрагменты пазла начали складываться в моем мозгу. – Ты… Ты ведь говоришь не о физической болезни, верно?
– Конечно, нет, – сказала Лилия. – Это разновидность болезни духа. Ментальная чума. Инфекция, которая медленно распространяется по планете.
– И… эта чума. Что она делает? – спросил я.
– Изменяет то, что нельзя менять, – сказала девушка тихо. – Она уничтожает отцовскую любовь к семье, превращая ее в маниакальную амбицию. Она извращает и разлагает добрые намерения представителей смертного закона в насилие и смерть. Она разрушает разумный страх не слишком талантливого волшебника, удерживающий его от стремления к большей силе – любой ценой.
Я почувствовал, как моя голова дернулась назад, словно она ударила по ней молотком для крокета, а низ живота снова опустился.
– Виктор Селлз, человек-тень, – прошептал я. – Агент Дентон и гексенвольфы. Леонид Кравос – Кошмар. Мои первые три дела.
– Да, – прошептала Лилия. – Каждый из них попал под влияние заразы. Она их и уничтожила.
