Через неделю после того, как Ангус оказался в убежище, он начал восстанавливать форму с помощью физических упражнений. Вначале легкий тренировочный танец с мечом, выбивавший у него слезы из глаз, – изуродованные ноги выли и стонали, отказываясь держать хозяина в вертикальном положении, и уже тем более не желали перемещать его по тренировочной площадке. Потом начались тренировки с учениками.
Когда он в первый раз вышел на площадку и потребовал, чтобы один из учеников встал перед ним и попробовал его победить, оба парня поджали губы – видимо, сдерживали смех. Потом Леван подтолкнул Хесса – мол, «давай, да только не зашиби дурака», и тот вышел на поединок, тяжело вздохнув, как человек, которого заставили делать очень нужное, но такое неприятное и опасное дело. Опасное, потому что проиграть нарочно значило оскорбить разум учителя, не отличавшегося добрым и всепрощающим нравом, выиграть – тоже обида. Какой-то там ученик легко побеждает своего самонадеянного учителя! Обидно, ага. А люди все по-разному реагируют на обиду. Например, некоторые знатоки ядов могут невзначай и отравить! Или подсунут заклинание, которое напрочь выжжет все мозги! А оно ему, Хессу, надо?
Через пять минут Хесс уже лежал на земле, ошеломленный, будто увидел явление одного из богов, и держался за огромную шишку на голове, из которой довольно-таки обильно сочилась кровь. Раны на голове вообще-то всегда обильно кровоточат, так что в этом обстоятельстве не было ничего особенного. Но то, как искалеченный, хромой человек расправился с профессиональным убийцей, с самого раннего детства обучавшимся своему ремеслу, – это было просто потрясающе. И невероятно. Для тех, кто ничего не слышал о первом лекаре, о том, кто он такой и откуда взялся.
После этого Ангус сделал вывод: парни почти ничего не знают о нем, о его жизни. В противном случае они бы не удивлялись такой легкой расправе над тренированным бойцом – все-таки Ангус победитель турнира «Серебряный меч», а это что-то да значит. По крайней мере, в столице.
А вот Ангус особо и не удивился своей победе. Чего-то такого он и ожидал. Убийце не нужно виртуозно владеть мечом, ему не нужны дуэльные поединки чести, когда два противника сходятся один на один. Убийца должен убивать – тихо, незаметно, подло – и так же незаметно уходить, не потревожив ни одну живую душу вокруг. И в этом главное умение, главное искусство – быть смертоносными «тенями».
Да, фехтовали они очень недурно, выше среднего уровня. Но Ангус-то был мастером, самым настоящим мастером фехтования, занимавшимся этим делом всю свою жизнь, практически каждый день! Потомственным дворянином, а у дворян искусство фехтования было культовым, в ранге положенности.
Дворянин, который не умел фехтовать и не мог ответить на вызов противника, никогда бы не смог подняться по социальной лестнице общества империи. Магия и фехтование, вот два бога, которым поклонялся Ангус, человек совершенно не религиозный и, честно сказать, считавший богов если и не выдумкой черни, то не более чем придумкой священников, собиравших с паствы немалую мзду.
Нет, он не осуждал священников – замечательная придумка, приносившая постоянный и обильный поток вожделенных кругляшков. Что в ней может быть плохого? Одни получают утешение и надежду, другие – звонкие монеты. И все довольны! А если все довольны, так разве это можно назвать плохим делом?
Если в фехтовании Ангус легко побеждал любого из парней и даже двоих сразу, то в рукопашном бою и во всем, что касалось их профессии или, вернее, образа жизни, парни были для Ангуса недосягаемы. Они могли подойти совершенно бесшумно, так, что он никогда в жизни не смог бы ощутить их присутствие, могли скрыться посреди освещенной солнцем лужайки, и Ангус мог бы часами пытаться их разыскать – абсолютно безуспешно.
Ангус даже не знал заклинаний, так эффективно отводящих глаза и не позволяющих увидеть лазутчика. И парни отказывались их передать, мотивируя тем, что подобные заклинания – один из самых охраняемых секретов Братства, и за то, что они выдадут секрет, их просто убьют.
