Вытащив Эллиота из скафандра, мы отвели его в столовую и принесли горячего солодового молока.
Понемногу он отдышался, вытер мокрые руки бумажной салфеткой, пригладил волосы. В зале веяло холодом, но терморегулятор уже включился и тихонько гудел.
Почему же он появился только сейчас, да еще столь рискованным образом?
— Погодите с расспросами! Дайте ему прийти в себя!
— Ну и досталось мне! Спасибо, мне уже лучше. Какой ураган! Я все время думал, что меня вот-вот унесет. — Он огляделся по сторонам. — Ну, здесь-то любую бурю можно переждать. Рад видеть вас.
Он с явным удовольствием прихлебывал горячий напиток. Пожалуй, из всех нас он изменился меньше всего — такой же крупный, открытый, человек, удивительно располагающий к себе. Помнится, его очень любили снимать с детьми — Эллиот гладил их по головкам, этакий патриарх, готовый защитить и любить всех, кто ему доверится. Он прекрасно чувствовал себя в этой роли, ему даже не приходилось притворяться. Как-то он рассказал, что настоящий Эллиот оказался совершенно непригодным для подобных сцен, так как дети действовали ему на нервы и, едва выключали камеру, ребят тут же приходилось уводить.
— Итак, все в сборе? Я был уверен, что вы сюда прилетите. А мне, черт возьми, не повезло с пассажирской ракетой! Вы же знаете, я работаю на энергоплантациях. Их все время расширяют, и мы монтируем экраны из ячеек с водородом. Короче, наш автобус выскочил из колеи на вираже, и мы застряли в пыли. Прошло два часа, пока мы снова тронулись с места. К отлету я опоздал. Смешно, что и говорить. А ведь я все заранее подготовил, отпросился в отпуск, как положено. Правда, нельзя сказать, чтобы мое прибытие сюда совершилось, как положено.
Оказалось, Эллиот попросту угнал ракету, чтобы встретиться с нами. По его словам, он многим рисковал.
— Труднее всего было приземлиться, — сказал он. — У этой ракеты мощность двигателя рассчитана на лунные условия — на меньшую гравитацию. Конечно, кое-какие резервы имелись, я все рассчитал, но шел на пределе. Во всяком случае, стартовать на этой штуковине больше нельзя. Впрочем, через несколько дней ее все равно заметет снегом. Оно и к лучшему. Ведь ракеты уже наверняка хватились. Да только теперь ее уже никогда не найдут.
Мы дали Эллиоту возможность утолить голод и молча смотрели, как он ест. Разумеется, нам хотелось поскорее узнать, для чего он нас созвал, но мы его не торопили.
Вид у Эллиота был очень довольный, самоуверенный; пожалуй, только теперь мы почувствовали, что именно он был стержнем нашей компании и сплачивал нас четверых. Он и в самом деле внушал доверие. К тому же этот человек не знал сомнений. Когда его не было, начинались всевозможные шатания и разброд, Эйнар все подвергал критике, а меня одолевали сомнения, и я не знал, что ему возразить, Катрин же обычно присоединялась к большинству. Сам по себе Эллиот не был похож на того человека, роль которого он так долго играл. Он не был народным трибуном, патриархом или исторической личностью, но в такой небольшой группке, как наша, он мог стать лидером, ибо способен был принимать решения — никогда раньше это не было так отчетливо ясно.
Отодвинув тарелку, Эллиот вытер губы ладонью.
— Ну ладно, пошли!
Он вышел на лестничную площадку, быстро огляделся по сторонам и открыл дверь в подвал.
Мы спустились по лестнице двумя этажами ниже, где находились машинные агрегаты, на которые подавался ток со встроенного в скальный монолит ядерного реактора. Я никогда не спускался в этот подвал, Эллиот тоже тут ни разу не был — он ориентировался с трудом.
— Где-то здесь должна быть дверь. Где-то совсем рядом. — Говоря это, он продолжал искать выход. — Не думаете же вы, что я позвал вас просто для того, чтобы вести приятные интеллектуальные беседы или предаваться воспоминаниям. Вовсе нет! Вы же знаете, я этого не люблю. Нет, у нас с вами совсем другая задача. Я уверен, вы меня поддержите.
Наконец он нашел то, что искал. Это была круглая, слегка выпуклая стальная пластина диаметром в один метр, она находилась в стене на уровне талии человека среднего роста. На ней виднелась надпись: Внимание! Радиоактивная зона! Рядом Эллиот обнаружил что-то вроде коробочки. Он открыл крышку, под ней оказались кнопки с цифрами. Эллиот уверенно набрал числовой код. Раздалось какое-то шипение, и пластина отодвинулась в сторону. Просунув пальцы в узкую щель между стальной пластиной и стеной, Эллиот попытался открыть люк пошире, но не тут-то было. Тогда Эллиот налег на крышку всем телом, и проход освободился. Заглянув в него, я увидел коридор, слабо освещенный аварийными лампочками.
