Мельком глянув, как Бровин возится с валяющимся в круге Нестором, я хмыкнул и, встретив Лейфа, повел его к нашей коляске. Он довольно тяжело дышал, но при этом так фонил энтузиазмом и радостью победы, что я даже не стал ему ничего говорить, хотя пара замечаний так и вертелись на языке. Но это не к спеху, пропесочить его за ошибки я всегда успею, а сейчас пусть порадуется. Он действительно хорошо сработал, и это дорогого стоит.
Простой лечебный наговор остановил кровотечение, и Лейф наконец отер лицо от красных разводов. Так что теперь можно было спокойно отправляться в гостиницу, не опасаясь ненужного интереса городовых. А там сдам ученика на руки Грацу, глядишь, Лада и не узнает, что её любимый братец не обошелся без ранений. О том, чтобы скрыть от нее сам факт хольмганга, можно было и не мечтать.
Доставив довольного, как обожравшийся сметаны кот, Лейфа в гостиницу и сдав его на руки Меклену Францевичу, я вспомнил о недавнем письме-приглашении и поднялся наверх. После недолгого размышления я решил пока не тревожить Ладу и прошел в свой номер. Пусть женушка поспит, заодно и нервы успокоит, а я напишу записку для фрау Штауфен… Или она фройляйн?
Вот, кстати, надо бы решить, брать с собой Ладу в гости или идти в одиночку? Весьма важный вопрос, особенно учитывая подозрения, что пригласили меня вовсе не для увеселения… А вот зачем именно? Ладно, узнаю на месте от самой маркизы… Эльзы-Матильды, чтоб ее…
Набросав на обороте визитной карточки извещение о скором визите, я сунул картонку в конверт и отдал гостиничному посыльному. А уже через час тот же вихрастый мальчишка притащил ответ, который избавил меня от сомнений по поводу Лады. Маркиза ждала в гости нас обоих… на музыкальный вечер.
Не могу сказать, что такой поворот был мне уж очень по душе, но ведь теперь не отвертишься. Прийти одному, значит проявить неуважение к хозяевам дома… и к собственной жене. А явиться вместе с ней… Да я же не знаю, что этой самой Лизе-Моте от меня нужно! И втягивать Ладу в возможные приключения мне совсем не хочется…
С другой стороны, когда еще удастся показать ей европейских аристократов в естественной среде обитания? Эх. Ладно, пора идти к женушке, получать на орехи за утреннюю выходку. Впрочем, кажется, у меня есть неплохой способ попросить прощения.
Свою порцию фырчания и недовольства от Лады я все-таки получил, но от тела меня не отлучили, а значит, к следующему утру был прощен. Когда же любимая узнала, что на вечер у нас запланирован поход в гости, она тут же развила такую бурную деятельность по подготовке к предстоящему мероприятию, что я почел за лучшее слинять в салон, где присоединился к Тихомиру, в одиночестве потихоньку потягивавшему крепкий черный чай за дальним столиком.
– Странный день сегодня, а, Виталий Родионыч? – прервал молчание мой визави, наливая новую порцию чая в кипенно-белую чашку тонкого фарфора, которая в его тяжелой и широкой ладони казалась еще более хрупкой, чем была на самом деле.
– Может быть, может быть. – Я медленно кивнул. – Хотя день вчерашний был не менее странен. Но это у меня, а что такого необычного произошло сегодня у тебя, Тихомир Храбрович?
– Хм. – Бережной задумчиво покрутил в руке чашку и, так и не сделав глотка, отставил её на блюдце. – Я бы сказал, что сегодня стал свидетелем чуда… даже двух, – осторожно проговорил бывший бретер и поднял на меня недоуменный взгляд. – Вот только, клянусь адским котлом, те двое, что встретились мне сегодня в порту, при жизни никогда не были такими праведниками, чтобы Господь позволил им вернуться на эту грешную землю…
– Подожди, Тихомир. Я ничего не понял. О чем ты говоришь?
– М-м? О, да… прошу прощения. – Бережной на миг сконфузился, но тут же взял себя в руки. – Я сегодня заглядывал на «Варяг» и, когда возвращался в гостиницу, по пути к выходу из порта увидел двух своих старых, очень старых знакомых. Ошибиться я не мог, но… вот те крест, Виталий Родионыч, эти люди уже лет десять как отправились за кромку. Я сам видел, как были сожжены их тела. И вот… Жаль, они слишком быстро ушли, так что я даже не успел их окликнуть.
