Сфекс заскреб пальцами по земле, вывернул голову и умер, широко раскрыв рот. Но даже после смерти он не сделался недвижим. Его голова, похожая на сухой орех, едва заметно покачивалась на тощей шее, точно он кивал сам себе. Холера подумала о том, что где-то внутри этой головы сейчас осатанело бьется о костяные стены большой жирный паук, чей уютный дом только что превратился в его же могилу.
Холера не могла ему посочувствовать даже если бы собиралась.
Это был не тот ход. Они ошиблись. Они спутали направление и теперь бегут вслепую, с каждым шагом не приближаясь к Брокку, а удаляясь от него, погружаясь в нутро смрадного улья. Они умрут здесь, окончательно заблудившись, их истлевшими телами сфексы украсят свои галереи, как букетиками флердоранжа.
Холера не могла отделаться от этих мыслей, даже когда стискивала зубы до ломоты в висках.
Они заблудились. Каменная кишка, беспорядочно петляющая то вверх, то вниз, ведет их к гибели. Страшной мучительной гибели в вечной темноте. Клочьев фосфоресцирующей паутины здесь было так мало, что подземные сумерки становились зловеще густыми и спина бегущей впереди Ланцетты таяла в них почти без остатка. Остановиться, чтобы поболтать и успокоить Холеру она явно не собиралась.
— Надо спешить, — только и сказала она единственный раз, когда они сделали короткий перерыв, пытаясь отдышаться, — Туреал, конечно, славный малый, но надолго его не хватит.
Холера и сама ощущала, как слабеют толчки, колыхающие подземные недра. Как будто крушащий все вокруг себя демон ослабел, израсходовав запас сил. Что ж, даже демоны не всесильны…
— Думаешь, сфексы его…
— Сфексы? — Ланцетта презрительно фыркнула, — Нет, сфексы ничего не смогут с ним сделать. Но наверху сейчас должен твориться настоящий ад. Не думаю, что бургомистр Тотерфиш будет спокойно смотреть, как обезумевший демон из котельной крушит его город.
Да, подумала Холера, не будет. Должно быть, чародеи из магистрата уже стягиваются к старой котельной, оплетая ее коконом защитных чар. Едва ли они будут утруждать себя, погружая Туреала обратно в сон. Старые демоны ненадежны. Скорее, просто разорвут на части, превратив в хлюпающие кляксы меоноплазмы на мостовой.
— Думаешь, улью конец?
Ланцетта усмехнулась.
— Шутишь? С таким же успехом можно заплевать крепость вишневыми косточками. Это была легкая встряска, даже не бой. Десяток раздавленных жуков не в счет. Через два дня они разгребут мусор и все здесь вернется к прежней жизни, точно ничего и не происходило.
— Они снова заведут себе живые бурдюки, чтобы глотнуть сладенького между делом?
— Не беспокойся, в этом городе все найдется, кому поить жуков.
От внимания Холеры не укрылось, что даже во время отдыха Ланцетта, постоянно напряженная и не выпускающая из рук ножа, постоянно оглядывалась. Будто ощущала в стелющейся за их спинами темноте нехорошие знаки.
— Боишься преследования?
— Я всего здесь до черта боюсь, — буркнула в ответ волчица, — Если мы вырвались из улья, это не значит, что сорвались с поводка. Они могут преследовать нас под землей до самого выхода. Лучше не давай своей заднице отдыхать, пока не окажемся в Брокке.
Холера была вынуждена согласиться.
Они вновь бежали. Холера думала, что она уже все знает о погонях, но эта была особенно мучительной. Возможно, самой херовой погоней в ее жизни.
В душной темноте, чья сухость рвала легкие, то вверх, то вниз, в неведомом направлении и без ориентиров. Похоже на плавание в ночи на шатком плоту. И все же они бежали, помогая друг другу, отплевываясь от висящей в воздухе пыли, пытаясь не сломать ноги о торчащие из земли валуны.
Здесь не было преследовательниц в серых плащах, но от этого становилось только хуже. Потому что Холера чуяла погоню. Может, не так отчетливо, как Ланцетта с ее волчьим нюхом, но все же чувствовала. Негромкий скрип за спиной, негромкий, похожий на шелест осыпающейся земли. Какое-то время его можно было не замечать, и Холера не замечала, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, только не на этом звуке, который все нарастал и нарастал, пока не сделался безнадежно явственным.
