В комсоде табачный дым висит непроницаемой пеленой. Смешиваются разноголосые выкрики. Тянется печальная песня:
Трансваль, трансваль, страна моя,
Ты вся горишь в огне.
Надо долго присматриваться, чтобы разобрать тонущих в табачном дыму людей.
Рябовских садится поодаль.
— Днем предоставляю инициативу массам, — об'ясняет он мне. — Я по ночам работаю.
Затем он обращается к председателю сельсовета:
— Как дела?
Председатель вскакивает со скамейки, вытягивает руки по швам и рапортует:
— Занимаемся.
Занятиями управляет пьяненький, время от времени начинающий петь песни растрепанный человечек.
— Я, Тараруев, — партизан? Партизан! Я советскую власть люблю? Люблю! Братья мои, товарищи, полюбите и вы ее, мать родную.
Находящиеся в помещении крестьяне сумрачно молчат.
Тараруев начинает сердиться.
— Вас спрашивает Тараруев или не вас? Здесь кулаки? Очень рад, товарищ Дутов Петр Петрович, вас видеть.
Тараруев вылезает из-за стола, пошатываясь подходит к чернобородому старику и жмет ему руку.
— Петр Петрович, вы должны триста семьдесят пудов сдать, а вывезли только восемь. Любите вы советскую власть? Умоляю вас, вывезите излишки. Ну, хоть еще пудов тридцать, хоть двадцать…
— Вы так разговариваете с кулаками? — изумляюсь я. — Откуда этот пьяница?
— Есть тут, — безразлично говорит Рябовских. — Доброволец один.
* * *
На дверях сельсовета снаружи висит трепаный, разрисованный красными чернилами лист толстой бумаги: стенная газета. Половину листа занимает заголовок: «К новой жизни». Вся газета состоит из трех статей. Передовая о международном положении — плохая компиляция плохой и устаревшей информации окружной газеты; боевой призыв — заботиться о чистоте жилищ и уничтожать тараканов; информационный отчет о собрании по вопросу о хлебозаготовках.
Отчет поистине составлен добросовестно:
«При Амурском сельсовете состоялось собрание местных граждан.
Присутствовало большинство местных граждан.
Собрание открылось с опозданием.
Во время собрания в помещении было очень тесно и накурено.
Собрание было собрано для обсуждения хлебозаготовительного плана.
Гражданин Ларин сказал, что советская власть обирает крестьян и пусть берет хлеб сама, а крестьянам везти его не надо.
Гражданин Кузовлев сказал, что легче умереть, чем найти такое множество хлеба, и сказал, что хлебозаготовки не нужны.
Вот что говорилось на собрании».
«Вот что говорилось на собрании!» Поистине глубокомысленный вывод.
— Кто редактирует газету?
— Учительша.
Восемнадцатилетняя безбровая девица, с голубым бантиком в косичке, непроходимо глупа.
— Кто пишет в стенгазете?
— Я.
— Только вы?
— Нет, еще одна учительница пишет.
— Вот у вас там о хлебозаготовках заметка. Ведь это же кулацкая заметка. Сейчас происходит классовая борьба…
— Происходит. Я знаю. Только в нашем селе классовой борьбы нет.
* * *
Напротив, в Лихарях, хлебозаготовки близятся к концу. Круглые сутки работают бригады, составленные из аккуратных сдатчиков. Село разбито на пять районов. Каждое мероприятие обсуждается на бедняцких собраниях. Коммунисты и комсомольцы работают с утра до вечера. Выполнив задание, предполагают организовать колхоз. Уже сейчас коллективизация в центре внимания всего села…
И никакого внимания соседнему берегу!
На соседнем берегу Рябовских полный хозяин.
Костя Меловой, правда, бедняк, но хозяин крепкий и умелый. Он завидует соседям, организующим колхоз. Он рискнул притти к Рябовских.
— Иван Митрич, если бы нам…
— Что? — строго спросил уполномоченный.
— Вот хлеб мы отдаем… Каждый врозь. Хлопот сколько. Обману много. Каждый норовит себе лишнее спрятать. Вот об'единиться бы всем в колхоз. Все ясно: хлеб всем поровну, а лишнее — государству… Порядок бы был.
— Хлеб-то сдал? — вместо ответа накинулся на него Рябовских.
— Сдал, — сказал и заробел Костя.
— Ну и уходи! — проводил его уполномоченный. — Хлеб не сдаете, а о колхозе говорить начинаете… Чтобы хлеб сдать! Выполните задание, уеду, тогда и об'единяйтесь.
* * *
Ночью уполномоченный повел на село наступление.
В школе, в нижней комнате, Рябовских оставил членов комсода. Сам расположился наверху.
Окна заставил школьными досками и партами. Тускло горела лампа. На столе наган.
