Детская задача – вырасти, стать взрослым. Не космонавтом, не подводником… простите, это раньше так было. Не бизнесменом, не чиновником, не звездой шоу-бизнеса – а взрослым, просто взрослым.
Но иногда очень полезно обратить внимание на свою самую большую проблему. Это Божий знак, это совет, чем в жизни следует заняться. Так, Милтон Эриксон, решая свои проблемы, сделал многое для искусства психотерапии.
Когда я поступил на психфак, мне одна наша дама, декан, сразу сказала:
– Серёжа, у вас была асфиксия при родах.
Как она это определила!? Я сам этого не знал про себя, пришлось расспросить мать. Потом все эти вещи я во многом преодолел. Что-то пришлось принять, а что-то исправил, работая не один год. И очень доволен, что занимаюсь именно психологией. Я жив благодаря этому, хоть и не Эриксон.
Полагаю, что пытаясь сделать хорошо себе, можно достичь многого. Потому что от этого зависит здоровье, и сама жизнь. Присмотритесь к себе – что у вас болит? Займитесь этим, преодолейте, и сделайте своей профессией. Пляшите от недостатка. Очень часто это не недостаток, а подарок.
Люди приходят в замешательство, когда ищут своё призвание. Из состояния замешательства ничего не найдёшь, кроме самого замешательства. Частый совет «вспомните, что вам в детстве больше всего нравилось делать – это и есть ваше призвание» не всегда правилен. Потому что «то, что нам нравилось делать», могло быть компенсацией.
Например, я знаю человека, который из-за несправедливости отца пошёл в коллекторы. Он считает, что это его призвание, а я вижу компенсацию. Вы понимаете, о чём я говорю? Детские хотелки – это сложный вопрос. Рассказы про то, как мальчик в детстве очень хотел летать, и его мечта осуществилась (он стал пилотом, или даже космонавтом), хорошо действуют на публику, это однозначно проходной вариант, лёгкий хлеб журналиста.
Я знаю, что имею право хранить молчание, и всё, мною сказанное, может обернуться против меня. Мне не страшно, я и шаблана-то не испугался. Поэтому остаюсь при своём совете: попробуйте найти свою боль, и сделать лекарство от неё своим призванием. А мы пойдём дальше гулять по моей колокольне.
Если вы думаете, что психологи – это кабинетные работники, то вы ошибаетесь. Мы любим настоящую жизнь, живую. Но в городе жизнь придуманная, настроенная не на человека, а на экономику. Это примерно как пищевые технологии у нас «заточены» под логистику и сроки хранения, а не под здоровье покупателей.
Дэвид Хокинс пишет, что переселение из города на природу добавляет шестьдесят единиц к уровню сознания.
Скажу по-детски: если бы я был президентом, у меня бы все работали. Я не про колхозы, я про живой труд. Если бы я был президентом, я бы устроил грандиозную компанию в СМИ, пропагандировал бы идею иметь пятерых сыновей, жить на земле, и так далее. И начал бы раздавать людям землю. Бесплатно. Несколько лет пропаганды, и новый образ жизни прижился бы. Вы скажете, это снова давление? Да.
Есть в России такой парень, Герман Стерлигов. Было бы неплохо вычленить из его речей религиозную, конспирологическую и алармистскую составляющие (которые многих отталкивают), и оставить основную идею – расселить людей из городов на землю. Если бы сейчас люди не сидели по городам, а жили на своей земле, заражение коронавирусом было бы куда меньше. Была бы не химическая, а живая еда, были бы настоящие профессии, а не придуманные, чтобы занять людей в городе хоть чем-то. И все трудились бы.
За двадцать с хвостиком лет занятий психологией я убедился, что труд – работает. Безнадежно застрявшие в своих проблемах люди исцелялись при помощи обычного ручного труда. Долго, трудно, но исцелялись. Начинали с труда, и лишь потом, когда хоть немного успокаивался ум, подключался я, как психолог. Труд делает человека управляемым (я не про ГУЛАГ), скажу точнее – самоуправляемым.
В интернете много стенаний, жалоб на жизнь и правительство, и когда такое приходит из России – я удивляюсь. Ребята, да у вас земля раздается даром, вы просто об этом не знаете! Двадцать тысяч деревень стоят пустые, приезжай в любую и живи. Строй настоящую жизнь вне каменной клетки города.
