Ратлидж подошел к Уорду и стал рассматривать карту. Он сразу увидел грунтовую дорогу, по которой сюда приехал. Дорога огибала озеро и пересекала городок. Затем, выйдя из городка, шла по другому берегу Эрскуотера. С южной стороны ее перегораживала высокая гора, аккуратно подписанная печатными буквами: «Двуглавая».
Огромное пространство для поисков маленького мальчика. Или убийцы. Но далеко ли удалось им уйти в такую метель?
Как и в Уосдейле, здешняя дорога не огибала Эрскуотер целиком. Озеро было длинным и узким, тянулось с востока на запад. Восточная оконечность чуть уходила на северо-восток и словно указывала на Скиддо, высочайшую вершину в Англии. Противоположный от Эрскдейла берег был заболоченным, а выше стояли острые, зазубренные утесы, которые назывались Когти.
— Как вы попадаете на тот берег озера?
— Туда ведут тропы, только их надо знать…
Уорд осекся, когда открылась дверь и на кухню вкатилась мисс Фрейзер.
— Доброе утро, констебль! Инспектор…
Судя по ее виду, она не выспалась и все же пребывала в хорошем настроении.
Покраснев как свекла, Уорд поклонился:
— Доброе утро, мисс. А я тут топал в такую рань. Надеюсь, я вас не разбудил?
— Нет, я уже проснулась. Если увидите мужа миссис Камминс, передайте ему, пожалуйста, что миссис Камминс немножко лучше. Тогда он успокоится. Позавтракаете перед уходом?
— Да, мисс, с удовольствием — и то и другое. — Констебль с выражением собачьей преданности следил за Элизабет Фрейзер, которая как ни в чем не бывало готовила завтрак.
Переведя взгляд с Уорда на мисс Фрейзер, Ратлидж впервые заметил, что она очень красива. Волосы такие светлые, что казались серебристыми, а глаза — ярко-голубые, такого оттенка, как море при ярком солнечном свете. Наверное, подумал Ратлидж, в ее жилах течет скандинавская кровь — здесь, на севере, это не редкость. А вот выговор у нее скорее уэстморлендский. Значит, она не местная.
Вскоре в кастрюле запыхтела густая овсяная каша; Элизабет Фрейзер протянула констеблю тарелки, а потом показала на расписной фарфоровый кувшин, стоящий на столе, и попросила Ратлиджа:
— Будьте так любезны… сходите за молоком. Соседка уже подоила и свою корову, и нашу.
Он кивнул и вышел в ту дверь, которую указала мисс Фрейзер. В узкой каменной кладовке, где летом сохранялись на холоде молоко и масло, а зимой было теплее, чем на улице, на средней полке стоял большой молочник.
Мисс Фрейзер раскладывала кашу по тарелкам. Уорд накрывал на стол. Ратлидж сказал:
— Когда я спустился, сразу заварил чай. Должно быть, он уже готов. — Он взял сливочник, который по-прежнему прижимал угол карты, отлил в него молока, а остальное унес в кладовку. Вернувшись, он взял у Элизабет Фрейзер тарелку с дымящейся кашей.
— Вы просто молодец, спасибо вам! — поблагодарила она.
— Если мисс Камминс будет завтракать наверху, у себя, я с удовольствием отнесу ей поднос, — застенчиво предложил Уорд.
— Ах, будьте так любезны, констебль! Я все для нее приготовлю, когда мы позавтракаем.
Ратлидж положил себе в кашу сахара и масла, подлил молока. Тем временем мисс Фрейзер поджарила хлеб и поставила на стол сливовое варенье. Уорд с аппетитом набросился на еду.
Каша оказалась превосходной, густой и горячей.
За завтраком они обсудили метель, которая разыгралась так неожиданно, поговорили о том, как идут поиски мальчика. Уорд сетовал, что приходится рассылать отряды во все стороны. Никто не упоминал о ферме, где нашли трупы, и не гадал о судьбе ребенка, заблудившегося в холоде и темноте.
Потом Уорд понес поднос с завтраком миссис Камминс, а Ратлидж помог мисс Фрейзер убрать со стола.
— Если миссис Камминс так плохо себя чувствует… — начал он, думая, что, раз хозяйка тяжело больна, ему, наверное, лучше подыскать себе другое жилье.
— Она… пьет, — сообщила ему Элизабет Фрейзер. — К чему скрывать? Хотя вопрос и деликатный. Она начала пить, когда Гарри был во Франции. Потом он вернулся домой целый и невредимый, но она уже не может остановиться. Убийства ее страшно расстроили — разумеется, как и всех нас. И все-таки отговорки в таком деле, по-моему, неуместны. — Она поморщилась. — Не хочу показаться вам черствой, но Гарри очень нужна ее помощь. Управлять гостиницей нелегко. А она, наоборот, отваживает постояльцев. Если Камминсы не заработают хоть немного летом, на что они будут жить весь год? — Она погрузила тарелки в горячую мыльную воду. — Инспектор, вы окажете им большую услугу, если останетесь.
