— Национальная безопасность, говорите? Звучит, не стану скрывать, внушительно, но я бы хотел уяснить, какой смысл вы, Алексей Филиппович, вкладываете в эти слова.
— Как мне представляется, Генрих Арнольдович, национальная безопасность есть триединство безопасности территории, на которой проживает нация, безопасности населения, составляющего нацию, и безопасности образа жизни нации, — пересказал я трактовку этого термина в моём бывшем мире. Увидев на лице собеседника понимание, всё же посчитал нужным дать более развёрнутое толкование: — Под безопасностью территории я подразумеваю не только поддержание её в размере, необходимом для проживания нации, но и обладание выходами к морям, путями для речной и сухопутной торговли, наличие плодородных земель и обильных пастбищ, рудников и копей, лесов и водоёмов, а также поддержание всего этого в должном порядке.
Генерал медленно кивнул, отметив тем самым усвоение услышанного и побуждая меня к продолжению.
— Безопасность населения, — продолжал я, — есть не только защита оного от неприятельских покушений извне и воровских изнутри, но и поддержание телесного и умственного здоровья людей, правильное соотношение мужчин и женщин, молодых и старых, здоровых и больных.
— Тоже всё понятно, — согласился генерал. — А безопасность образа жизни?
— А безопасность образа жизни основана на незыблемости царского самодержавного правления, крепости христианской веры, чистоте и твёрдости нравов, почитании народом властей, священства и старших, — начал я с прописных истин. — К безопасности образа жизни я бы отнёс также народное образование и просвещение, проповедь христианского учения среди диких народов Царства Русского, а также достаток в жизни народа и открытые возможности к его прибавлению у людей трудолюбивых и предприимчивых.
— Что же, Алексей Филиппович, с таким определением должен целиком и полностью согласиться, — признал генерал Бервальд. — Но вы же начали со значения мира на сопредельных землях для обеспечения той самой национальной безопасности? Хотя в случае с Персией всё ясно — Аббас склонен к миру и торговле с нами, а его чрезмерно воинственные противники могли бы и с войной к нам в Закавказье сунуться…
— Или бы воевали у себя с таким остервенением, что о доходах от персидской торговли можно было забыть, — дополнил я. — И потом, любое ослабление Персии на руку туркам, а уж их-то усиление Царству Русскому никогда полезным не было.
— Соглашусь, Алексей Филиппович, соглашусь, — поддержал меня генерал. — А вот, например, как быть с этими вашими тремя составляющими национальной безопасности? Как замятня в Персии могла бы навредить нашей территории, я понимаю. А населению? Образу жизни?
— Так территория же не безлюдна, — напомнил я. — И население на ней пострадало бы и от войны, и просто от набегов персидских разбойников. Опять же, страдания людей от войны и разбоя всегда влекут за собой ухудшение жизни, а поскольку войска и власти далеко не всегда могут защитить людей от таких бед, в некоторые умы может проникнуть и сомнение в действиях властей…
— То есть, по-вашему, Алексей Филиппович, выходит, что вооружённою силою национальная безопасность защищается всегда, ибо армия и флот не только защищать наше царство должны, но и всегда быть готовыми к таковой защите? — сообразил генерал.
— Не только, Генрих Арнольдович, не только, — я с удовольствием глотнул кофею и адресовал его превосходительству благодарную улыбку. — Вооружённою силою государство не только защищает все три составляющие национальной безопасности. Военным путём, ежели возникнет такая необходимость, можно расширить территорию, увеличить население и распространить свой образ жизни.
— Касательно территории соглашусь, — кивнул генерал. — Но как можно военной силой увеличить население? Разве что, — Бервальд хитро усмехнулся, — в деревнях детей прибавляется после квартирования там солдат…
Я вежливо посмеялся генеральской шутке и сделал ещё маленький глоток из чашки.
— Нашими соотечественниками становятся жители завоёванных земель, к примеру, — напомнил я.
Молчаливым кивком генерал согласился и с этим. Кстати, его-то собственные предки так и стали подданными русского царя, когда Владимир Десятый завоевал герцогство Курляндское, неосмотрительно выступившее против Русского Царства в союзе с Польшей.
