Усомниться в этом должен каждый нормальный человек, в ком теплится искорка Разума, и который поэтому качественно выделяется из животного мира, и только он единственный способен оценивать свои поступки по нравственной шкале. Но у Гумилева человек ничем качественно не отличается от растений, животных и даже микроорганизмов.
Известен древнегреческий софизм: «сколько зёрен составляют кучу?». Так же и здесь: сколько, соответственно, совестливых людей требуется «охватить» этностатистикой, чтобы образовать «гумилёвский» безнравственный этнос? К таковым – с в неморальным и характеристиками – группам людей можно отнести лишь единственно толпу. Но она действует по законам первой сигнальной системы, т.е. именно по этологическим, животнообразным, – всё определяют эмоции и инстинкты. Паника – нижняя точка падения в объятия животной стихии. Конечно, до какого-то момента в историческом процессе (условно до «осевого времени». «Осевое время» – так определил К.Ясперс тот период в развитии человечества /800-200 гг. до новой эры/, когда повсеместно /Китай, Индия, Европа/ возникает осознание всего того, что потом назовут Разумом, нравственностью, гуманизмом. С видовой позиции – это начало эпохи становления неоантропов /Будда, Заратустра, Конфуций, Моисей/, первое «легальное» оформление их идей) правомерно было считать объединения людей ничем не отличающимися от толпы или стада. И до сих пор отдельный человек в осознании своих действий намного превосходит общественные организмы, самые невменяемые из которых, – конечно же, государства.
И всё же давно пришло время и высокого общественного самосознания. Как человек отвечает в полной мере за свои действия перед обществом, так и каждое общество должно отвечать за свои действия перед человечеством. Иначе все эти разговоры о «ноосфере», «общественном Разуме» и всяческих «духовных макрокосмах» становятся уже не досужими, но попросту смехотворными. И в системе этногенеза Гумилёва ноосфере места нет даже в принципе. Но этнос, народ – это давно уже не толпа, уже не безответственное стадо, и к этим общностям необходимо применять этический критерий, причём – в первую очередь. Есть народы – убийцы. Есть этносы – воры. Есть миролюбивые и добрые нации. Есть народы – жертвы, а есть и получившие «мешалкой по заслугам».
Чем же страшна позиция Гумилёва? Ну, подумаешь, природа бесстрастна, значит и история того же поля ягода. Опасность в том, что нарушается правильная оценка исторических событий! Мировое зло, всегда исходящее от хищных гоминид и идущих в их кильватере охищненных диффузных людей, получает «естественнонаучное» оправдание. Нельзя здесь не добавить, что пресловутые «права человека» атомизируют, разлагают общественный организм, разрывают духовные связи между людьми, и в итоге делают его «гражданским», т.е. безнравственным, вполне «гумилёвским». На Западе самый распространённой «совет» ближнему выражен фразой: «Это – твои проблемы».
Как, например, интерпретирует и оценивает знаменитый этногенетик проблему истребления североамериканских индейцев? Всё дело, оказывается, в бизонах. Белые джентльмены уничтожали бизонов не только ради мяса и кож, но и просто так, развлекаясь стрельбой. «В результате стада бизонов сократились до таких пределов, что бизонов практически в прериях не стало, вместе с бизонами погибли и индейцы, приспособившиеся к планомерной и регулярной охоте на бизонов… И поскольку индейцы протестовали против бессмысленного убийства бизонов,.. то их самих истребили. Это и была так называемая индейская война».
Вот так всё просто: «заодно истребили и их»… А потом – «заодно и Нагасаки»… «заодно и Сербию»… Сейчас у них на повестке дня – «заодно и Россию». Ни слова о действительно планомерном истреблении индейцев, которых уничтожали буквально как животных. Совершали же эти преступления прибывшие из Европы чудовищные стаи хищных гоминид, из которых и состояла значительная часть поголовья североамериканских первопроходцев. Индейцев травили, продавали им заражённые оспой и чумой одеяла, спаивали, на них охотились так же свирепо, как на тех же бизонов.
