— Однако! Вас хоть выжимай!
Грубоватый, но не злой голос, как у большого добродушного пса.
— Пешком шел от станции. Не нашлось такси.
Он фыркнул:
— Добро пожаловать в наш чудный Манхэм!.. Вы бы хоть сказали, что приедете на день раньше. Я бы что-нибудь организовал…
— На день раньше? — эхом отозвался я.
— Вот именно. Я ждал вас завтра.
Впервые до меня дошло, что означали закрытые магазины. Сегодня воскресенье. Я даже представления не имел, насколько у меня извратилось чувство времени. Так опростоволоситься!
Доктор сделал вид, что не заметил моего смущения.
— Ну да не важно, раз вы здесь. Больше будет времени обвыкнуться. Я — Генри Мейтланд. Рад знакомству.
Он протянул руку, не вставая. Только сейчас я заметил, что доктор Мейтланд сидел в кресле-каталке. На миг выбитый из колеи, я шагнул вперед, чтобы обменяться чуть запоздалыми рукопожатиями. Он криво усмехнулся.
— Теперь вы знаете, почему я написал в газету.
Да, крохотное, едва заметное объявление на страницах «Таймс». Но — уж не знаю почему — в глаза мне оно бросилось сразу. «Сельской амбулатории нужен врач общего профиля. Контракт временный, на шесть месяцев. Жилье предоставляется». Не просто шанс найти место, сама география привлекла меня. Я бы не сказал, что очень хотелось работать именно в Норфолке; зато я покинул бы Лондон. Без особых надежд или переживаний я подал заявку и, неделей позже распечатав письмо, ожидал найти в нем лишь вежливый отказ. Однако мне предложили место. Письмо пришлось перечитать дважды, прежде чем дошел смысл. В иных обстоятельствах я бы еще задумался, нет ли здесь ловушки. А с другой стороны, тогда я вообще бы не стал искать такую работу.
Ответным письмом я дал согласие.
Сейчас, при виде моего нового начальника, пришло запоздалое беспокойство, во что же я ввязываюсь. Словно читая мои мысли, доктор хлопнул себя по бедрам.
— Автомобильная авария.
В голосе — ни смущения, ни жалости к себе.
— Есть шансы, что со временем я опять смогу ходить, однако до тех пор мне в одиночку не справиться. Где-то с год работали временные помощники, теперь с меня хватит. Каждую неделю новое лицо; кому от этого лучше? Вы сами быстро поймете, что здесь не очень-то жалуют перемены.
Он потянулся к трубке с табаком, что лежала на столе.
— Ничего, если я закурю?
— Разве я могу возражать?
Мейтланд издал короткий смешок.
— Ответ верный. Я не ваш пациент, помните об этом.
Он на секунду умолк, приставив спичку к табачной чашечке.
— Итак, — продолжил Мейтланд, попыхивая трубкой. — Серьезный отход от вашей привычной работы в университете, да? К тому же тут далеко не Лондон.
Он взглянул мне в лицо поверх дымящейся трубки. Я ожидал, что Мейтланд вот-вот попросит рассказать о моей прежней карьере, но этого не случилось.
— Если есть сомнения, сейчас самое время подать голос.
— Нет, — ответил я.
Он удовлетворенно кивнул:
— Что ж, одобряю. Первое время поживете у нас. Я скажу Дженис, чтобы она вас устроила в комнате. Более подробно поговорим за ужином. А завтра можете приступать, прием начинается в девять.
— Разрешите спросить?..
Он слегка вздернул бровь, ожидая продолжения.
— Почему вы меня приняли?
Вопрос этот меня беспокоил. Не настолько, чтобы совсем вынудить отказаться, но все же. Что-то было такое подспудное, неуловимое…
— Вы произвели подходящее впечатление. Высокая квалификация, великолепные отзывы и готовность работать в захолустье, да еще за те гроши, что я предлагаю.
— Я думал, сначала будет собеседование…
Он трубкой будто отмел в сторону мою ремарку, окутавшись завитками дыма.
— На собеседование нужно время. Мне же требуется человек, готовый начать немедленно. И я верю в свое умение разбираться в людях.
Такая убежденность меня несколько успокоила. Лишь много позже, когда рассеялись последние сомнения, что я действительно остаюсь здесь работать, доктор Мейтланд, посмеиваясь, признался мне за стаканчиком виски, что я был единственным претендентом.
Однако в тот день столь очевидный ответ мне даже не пришел в голову.
— Вы уже знаете, у меня почти нет опыта врача-практика. Смогу ли я?
— А вы сами как считаете?
Я на минуту и — если честно — впервые задумался над этим вопросом. Так далеко забраться, даже не поразмыслив хорошенько. Побег, вот что это было. Побег из города и от людей, возле которых стало слишком больно.
