— Заславский не молчи, — требовательно провозгласил Корольков.
Видимо вид у шефа был по-настоящему страшный, раз даже Леха так переполошился.
— Пойдем отсюда! — Максим взял папку, бесцеремонно выдрал из нее фотографию Татьяны и спрятал ее в карман. — Нет времени на процедуры, — сухо прокомментировал он.
— Заславский! — программист заметно повеселел и даже улыбнулся. — После того, как ты перестал быть ментом — ты стал очень неплохим человеком. Даже не такой занудный вроде. Или это общение с Ольгой так положительно на тебя влияет?
— Будешь много работать языком — тебе его рано или поздно укоротят, — пригрозил Максим. — Я, между прочим, по-прежнему твой начальник.
— Ты ей скажешь? — неожиданно серьезно спросил Леха, будто и не было минуту назад веселого балагура.
— Не знаю! — честно ответил Заславский. — По крайней мере не прямо сейчас. Сначала надо разобраться во всем самому.
— Не затягивай с этим, — посоветовал Корольков. — Если она сама узнает, что мы с тобой копались в подобных вещах, ничего хорошего из этого не выйдет.
— Сам знаю! — отмахнулся Максим, а на душе у него стало невероятно гадостно, будто он сделал или собирается сделать что-то неприличное или даже отвратительное.
Войдя в здание агентства его руководитель сразу направился в обитель Ефима Карловича, надеясь услышать подтверждение своей гипотезы. После информации, добытой в архиве Максим практически не сомневался в ее истинности, но как профессионал, коим он себя по-прежнему считал, желал подтвердить логически выстроенную версию железными фактами.
— Вы как раз вовремя, голубчик, — встретил его в дверях старый медик. — Гроб привезли и вскрыли. Вам необходимо посмотреть на это, пока я не начал резать. Зрелище просто потрясающее!!!
Глаза судмедэксперта светились живым детским восторгом. Так говорить о трупе, пролежавшем в земле уже больше недели мог только патологоанатом. Заславский никогда не понимал и не разделял подобного отношения, даже если не ставить вопрос о психическом здоровей проявлявших его людей и назвать это обыкновенной преданностью своему делу. Сам он покойников не слишком жаловал. Не боялся, конечно. Для человека его профессии это было бы по меньшей мере необычно, но одно дело осматривать залитое кровью место преступления или, коротко глянув на убийцу, через прицел табельного пистолета, нажать на курок, а совсем другое вот так вот самозабвенно ковыряться в чужих внутренностях… Бр-р-р-р!
— Может вы мне лучше сами в двух словах расскажите? — без особой надежды на успех поинтересовался Максим.
— Не бойтесь! — успокоил его старик. — Вы не увидите там ничего, что вызвало бы в вас негативные эмоции, а посмотреть между тем, есть на что! О! Ольга! Вот и вы! — он помахал рукой приближающейся девушке. — Мы только вас и ждем. Сейчас будем начинать!
— Твою мать! — Максим никогда не отличался особенным красноречием, а в подобных ситуациях вообще был краток и лаконичен до чрезвычайности. — Твою мать!!! — с чувством повторил он, не мигая уставившись на лежащее на столе тело. — Так не должно быть!
— Все зависит от угла зрения, — меланхолично пожал плечами Ефим Карлович.
— Твою мать! — веско подытожил глава детективного агентства.
— Брось, Заславский! Ты же все-таки не кисейная барышня, — саркастически заметила Ольга. — Ты что покойников не видел? Тем более, Марина Самохина, мир праху ее, выглядит вполне благопристойно. Даже аккуратненько…
В словах ведьмачки было рациональное зерно. Собственно, этих зерен набрался бы целый мешок, если опустить одно немаловажное обстоятельство. Покойница, пролежавшая в земле совсем не много времени, и обязанная в этот самый момент разлагаться самым неаппетитным образом — была сухой, как тысячелетняя мумия. Ефим Карлович выполнял какие-то сложные и непонятные постороннему человеку действия, имевшие своей целью определение аутентичности тела, а Максим, смотрел на тонкий хирургический разрез "кесарева сечения" внизу живота, неизвестно для каких целей аккуратно зашитый, после проведения ужасающей операции и представлял на месте несчастной Самохиной совсем другую девушку: красивую и темноволосую, которую, он был теперь в этом абсолютно уверен, постигла та же участь.
