Абдул Латиф повел Сукху к миссис Фулхэм, но она как раз вышла с лейтенантом. Сидя на корточках в саду, двое мужчин подстерегали парочку, а затем терпеливо дождались, пока Августа и Генри поужинали. Кларк жестом показал, что можно будет поговорить, как только уляжется прислуга, и пригласил обоих соучастников в столовую уже почти в десять часов.
— Деньги вперед, сахиб, и я все сделаю.
— Нет, ты получишь их только после того, как выполнишь задание.
— Нет, так не пойдет...
— Я подожду тебя здесь и тут же заплачу, когда закончишь.
— Вы могли бы сразу отдать деньги Абдулу Латифу...
— Ни в коем случае, - вмешалась Августа. — Абдул Латиф с тобой не справится, если ты вздумаешь отнять деньги силой.
Так они спорили до самого рассвета и никак не могли прийти к согласию. Когда Августа просила говорить потише, они перешептывались с присвистом, шипя друг на друга в полутьме, точно змеиный выводок.
***
Август. Точнее, его конец, когда были зачаты X. и Хемлок. Meсяц избытка, зенита, безумного опьянения ароматом канталупы и запахом молодой подмышки, который источает базилик, но уже и месяц конца, предвестник всевозможных изъянов. Лето пожирает себя - катоблепас[244]нашей жизни занят самоедством. Природа еще ликует, но гшин ее уже перерастает в похоронное карканье. В августе содрогнулась в кратере лава, которая затем погребла под собой Кракатау, в августе забурлил вулканический ил, затопивший Помпеи, а с омраченных красноватым дымом небес низринулись горящие заживо птицы и раскаленные лапилли[245]. Августовские катаклизмы. Яростный бред Беатриче Ченчи. Конец. Содрогания.
Душевные содрогания, содрогания всех душ в пору августовских гроз. Душевные содрогания X. Хемлок пообещала не уезжать слишком далеко. Нужно съесть вместе еще немного соли - так надо.
«А тень груши под окнами все шире и гуще. Что за остинато[246]сопровождает пение всей нашей жизни?..»
— Ты много об этом думаешь... Эти слова написаны тобой, X., но ведь тогда тебе думалось об этом иначе?..
— Мы всегда думаем об этом слишком мало...
— Верно... Но что бы ни таилось на дне в миг нашего зачатия - кервель или цикута, все сводится к одному... Как писал Ли Бо: «Смерть грустна, но грустна и жизнь».
***
«Меня отравили», - стукнуло ей в голову на рассвете, после того как рвало всю ночь. Наверное, Джойс... Или кто?.. Она упрекнула себя, что на долю секунды заподозрила Генри, и даже дошла в своем раскаянии до истерики. Как она только могла!.. Чем загладить теперь это минутное недоверие?.. Пару дней спустя Августа заметила в себе какие-то перемены, снова вспомнилось некогда пережитое, а после забытое. На скулах появились коричневые пятна - как в ту пору, когда она ждала Кэтлин. От неожиданности даже захватило дух. Августа не готовилась к этому, но, поставленная перед фактом, смирилась: еще одно связующее звено с Генри, в любом случае - козырь, способный ускорить ход событий. А Кларк, пусть и не показывал свои чувства открыто, по крайней мере, сохранял самообладание. Всегда есть время подумать.
Абдул Латиф снова сходил к Сукхе и посоветовал взять деньги у лейтенанта Кларка сразу, как только выполнит работу, поскольку сам он хотел уехать в Дели. Сукха заявил, что ничего не станет делать, пока ему не заплатят вперед. В тот же вечер, услышав от Абдула Латифа об отъезде, Кларк запретил ему покидать город:
— Ты еще ничего не сделал...
Августа настаивала по-своему:
— У меня больше нет сил ждать, Генри-бачха, - обнимая его, часто говорила она.
Однажды он заметил щербинку в зубе, пошутил насчет брачного венца и на следующий день договорился о новой встрече в бунгало на Меткаф-роуд.
— Слушай внимательно, Сукха. Сегодня после десяти вечера я пойду в госпиталь и передам Абдулу Латифу деньги. Понимаешь, что это означает? Это означает, что все нужно сделать сегодня ночью.
Сукха кивнул и пообещал привести подручного - некого Мохана, наторелого в подобных делах.
В приоткрытую дверь Кэтлин очень хорошо увидела его жест. Она уже легла и сама не понимала, во сне все происходит или наяву. Снова этот страх...
— Ваша братия без конца требует деньги, - угрюмо сказал Кларк.
