— Да, печально.
— А вот что было дальше, мы не знаем. Не знаем, что сталось с Альфредо потом. Не знаем, удалось ли ему забыть Виолетту. Что он делает, чтобы жить, в то время как его любимая умерла. Если ему это удается, то через двадцать лет Альфредо уже женатый человек, скромный отец семейства в очках и с небольшой лысиной, и когда в его памяти возникает туманный образ Виолетты, он ассоциирует его со своими юношескими проказами, давно надлежащим образом искупленными, и сам уже не знает, то ли его бывшая Дульсинея умерла, то ли просто уехала куда-то.
А если Альфредо сошел с ума? А если так случилось, что Альфредо умер с горя? Нет, нет. Я знаю продолжение. Альфредо каждый вечер ходит в «Куин». Он топит свое горе в водке. Он пьет как сапожник и каждый вечер завершает на четвереньках. И думает о той, которую он потерял.
Альфредо открыл для себя кокаин и тычется в него носом круглые сутки. И думает о той, которой больше нет с ним. Альфредо не может больше плакать, потому что слезы облегчают, а он не хочет облегчения. Виолетта потеряна навсегда, и Альфредо вымещает свое горе на других проститутках, дурехах, которые его вовсе не интересуют, он мстит им за смерть той, которую любил. Он их трахает, он их развращает, он заставляет их страдать. Он предпочел бы их убивать, но у него не хватает на это смелости. Прежде всего он хотел бы убить себя, послать все к чертям, потому что он утратил смысл жизни. Но на это у него тем более не хватает смелости. Он трус, ничтожный трус. Он не в силах расстаться со своим гнусным существованием и предпочитает жить. Как можно хуже. Альфредо алкоголик, наркоман, потенциальный самоубийца. О, не нужно беспокоиться, что он это сделает. Он тоже скоро ляжет в могилу. От передозировки, от неизлечимой болезни, или погибнет в автомобильной аварии, или на какой-нибудь улочке его пырнут ножом… И он снова сможет улыбнуться только для того, чтобы сказать «прощай»… А теперь выматывайся, твое такси, верно, уже внизу.
Я провожаю его до двери. Он бормочет какие-то слова, его сочувствие приводит меня в ярость. Я захлопываю дверь перед его носом.
Тишина. Наконец одна. Я надеваю пеньюар и возвращаюсь в библиотеку, чтобы рухнуть на мой опоганенный диван. Я лежу неподвижно перед камином, в нем нет огня, и курю сигарету за сигаретой. Мой пристальный взгляд обращен внутрь, к угасшему свету минувшего прошлого, к позолоченным образам убитого счастья.
Не ждите конца этой истории, его нет. Он мертв, и для меня ничто больше не имеет смысла. Я смотрю на будущее как на вечное страдание и тоску. Малодушие мешает мне поставить точку в моей жизни. Я буду продолжать выходить по вечерам, нюхать кокс, пить и издеваться над дураками.
Пока не подохну от этого.
Человечество страдает. И я страдаю вместе с ним.
