Хазарский словарь (женская версия) - страница 91
Среди еврейских источников, говорящих о хазарской полемике, самый исчерпывающий и значительный, несмотря на то что он относится к более позднему времени, чем уже упоминавшиеся, это книга Иуды Халеви
В самом кратком изложении события, ставшие предметом внимания всех вышеупомянутых источников, происходили следующим образом. В летней столице кагана, на берегу Черного моря, где осенью было принято обмазывать известью висящие на ветках груши, чтобы зимой рвать их свежими, собрались три теолога — еврейский раввин, христианин-грек и арабский мулла, и каган объявил им о своем решении вместе со всем народом принять веру того из них, кто наиболее убедительно истолкует один его сон. В том сне хазарскому кагану явился ангел и сказал: «Господу угодны твои намерения, но не дела твои». Вот по поводу этих слов и развернулась дискуссия, и еврейские источники, которые приводит Даубманнус, описывают ее ход следующим образом.
Сначала раби Исаак Сангари
«Ты слишком мудр в разговоре со мной. А я смотрю на плывущие облака, которые исчезают за горой, и узнаю в них собственные мысли, ушедшие безвозвратно. Из них иногда капают слезы, но в те недолгие промежутки времени, когда облака расходятся, Я вижу между ними немного чистого неба с твоим лицом на дне, и только тогда ничто не мешает мне видеть тебя таким, какой ты и есть».
В ответ на это мулла сказал, что он не предлагает хазарам ничего хитрого и коварного, он хочет дать им священную книгу, Коран, потому что у хазар нет Божией книги: «Все мы начали ходить потому, что составлены из двух хромых, а вы все еще хромаете». Тогда принцесса Атех спросила араба: — У каждой книги есть отец и мать. Отец, который умирает, оплодотворив мать и дав имя ребенку. И есть (книга) мать, которая ребенка рождает, кормит и выпускает в жизнь. Кто же мать вашей Божией книги?
И после того, как араб не сумел ответить на ее вопрос, а просто еще раз повторил, что предлагает не обман, а Божию книгу, являющую собой вестника любви между Богом и человеком, принцесса Атех закончила разговор так:
«Персидский шах и греческий император решили в знак мира обменяться баснословно дорогими дарами. Одно посольство с подарками отправилось из Царьграда, второе из Исфахана. Они встретились в Багдаде и тут узнали, что Надир, персидский шах, свергнут, а греческий император умер. Поэтому послам и той и другой стороны пришлось на некоторое время остаться в Багдаде, — они не знали, что делать им со своим грузом, и опасались за свою жизнь. Застряв на месте, они начали понемногу растрачивать то, что везли с собой в качестве подарков, ведь им надо было на что-то жить. Один из них сказал:
— Как бы мы ни поступили, все будет плохо. Возьмем себе каждый по дукату, а остальное выбросим…
Так они и сделали.
А что делать с нашей любовью нам, посылающим ее друг другу с гонцами? Не останется ли и она в их: руках, в руках тех, которые берут себе по одному дукату, а остальное выбрасывают?»
После этих слов каган признал, что принцесса права, и отверг араба следующими словами, которые приводит в своем сочинении Халеви:
— Почему христиане и мусульмане, поделившие между собой населенную часть мира, с чистыми намерениями, постом и молитвой, служа каждый своему Богу, подобно монахам и отшельникам, тем не менее воюют друг против друга и добиваются своего, убивая, уверенные в том, что это самый набожный путь, который приводит в непосредственную близость к Богу? Они воюют, веря в то, что наградой им будет рай и вечное блаженство. Но нельзя же согласиться, что верно и то и другое.
