Ночь прошла без происшествий.
Утром Оперенная Стрела созвал воинов на совет.
— Сыновья Большой Медведицы! Дакотские воины великого племени оглала! — сказал он. — Вчера вечером я долго думал о том, где может скрываться этот медведь и не причинит ли он еще какого-нибудь вреда нашим лошадям и вигвамам. Ночью же я видел долгий и отчетливый сон. В этом сне я сам был медведем. Я шел на юго-запад, туда, откуда доносился запах падали. Вы знаете, что после Великой Охоты мы оставили несколько туш старых бизонов на корм волкам и нашим собакам. Я был медведем и спешил туда, чтобы утолить голод. И я нашел трех убитых детенышей бизона. Волки, завидев меня, убежали. Мясо телят было нежным и вкусным. Никто не мешал мне. Насытившись, я снова отправился на север, чтобы напасть на табун Сыновей Большой Медведицы. Но на моем пути встал огромный воин с копьем и убил меня. Что означает для нас этот сон?
Воины, внимательно выслушав Оперенную Стрелу, стали по очереди высказывать свое мнение.
— Толковать сны может лишь наш шаман Хавандшита, — сказал Старый Ворон. — Подождем, пока он вернется.
— Нет, — возразил Чотанка Свирель, — это плохой совет. Духи послали нам этот сон, чтобы мы не сидели сложа руки, пока с нами нет Хавандшиты. Давайте вместе подумаем, что может означать этот сон!
— Возможно, медведь пошел к останкам убитых нами бизонов. Да, так, должно быть, и есть.
— Верно! — согласился с ним четвертый. — Он там, где его еще не искал ни один из наших воинов. Нас поразила слепота, но сон открыл нам глаза.
— Хау! Хау! — подали голоса и другие воины.
Оперенная Стрела вновь взял слово:
— Тогда я спрашиваю вас: кто из нас тот самый огромный воин, который поразит медведя, прежде чем тот вновь нападет на наш табун или разорвет кого-нибудь из наших детей во время игры?
Повисло долгое тягостное молчание.
— Маттотаупа далеко… — сказал наконец Старый Ворон, самый уважаемый из присутствовавших воинов.
— На юге можно наткнуться на пауни и на белых людей… — заметил Чотанка.
— Кто способен в одиночку справиться с медведем? — произнес третий. — Может, это был обманчивый сон?
Оперенная Стрела слушал их речи с недовольным лицом.
— Кто из нас может выйти на схватку с медведем, пока с нами нет Маттотаупы? — спросил он сердито. — Это может тот, кому духи послали этот сон! Я, брат Маттотаупы, пойду на юг, чтобы поразить чудовище! Хау! Я все сказал. Кто хочет отправиться со мной?
Мужчины смотрели в огонь, курили свои трубки, думали. Наконец два воина вызвались сопровождать Оперенную Стрелу: Старый Ворон и старший сын Старой Антилопы, которого обычно называли Сыном Антилопы. Остальные молча кивнули, одобрив их решение.
После этого состоялся прощальный завтрак, охотники собрали все необходимое, и Оперенная Стрела, вооруженный копьем, луком, палицей и длинным обоюдоострым ножом, пустился со своими помощниками в путь.
Мальчики проводили их немного и вернулись в стойбище. Всех мучила тревога. Верно ли был истолкован сон? Вернутся ли охотники живыми?
Привязав своего мустанга перед вигвамом, Харка увидел на площади художника. Тот рисовал вигвам вождя. Его мацавакен лежал внутри. Харка потрогал приклад, потом, убедившись, что ружье не заряжено, прицелился. Если бы это оружие принадлежало ему, он непременно отправился бы вместе с воинами на медвежью охоту. Ценность любого оружия всегда зависит от того, в чьих руках оно находится!
Он вышел из вигвама и собрал Молодых Собак, чтобы оказать добровольную помощь разведчикам, которые, стоя на подступах к стойбищу, всматривались в даль, не возвращается ли Маттотаупа.
Около полудня мальчики заметили двух всадников, приближавшихся с севера. Но это был не Маттотаупа с воинами, а Хавандшита! Его сопровождал Четан, который вел третью, свободную лошадь.
Харка смотрел на всадников со смешанными чувствами. Он всем сердцем радовался возвращению Четана. А вот без Хавандшиты он прекрасно мог бы обойтись еще недельку-другую. Он совсем не скучал по нему. Но тот вернулся. Интересно, что он скажет по поводу чужого белого человека в стойбище, его картин и медвежьей охоты, на которую отправились в разные стороны оба вождя?
