Господи, какие у нее красивые зеленые глаза. Нет. Они не просто зеленые. Они глубокие и бездонные, словно морские глубины, завораживающие, точно изумруды. Кейд был готов смотреть в эти глаза часами.
— С чего мне не верить тебе? — переспросил он. — Ты ведь не врешь мне, верно?
Она снова надела очки, и волшебство закончилось.
— По крайней мере, насчет своей лошади я точно говорю правду.
Кейд расхохотался. Он смеялся весь вечер. Так легко ему еще ни с кем не было.
Двумя часами позже они сидели в укромном уголке ультрамодного ресторана в Сохо и ели с одной тарелки грушевый сорбет, который заказала себе Джесси. Кейд почти забыл, с какой целью он пригласил ее на ужин.
Джесси была такой потрясающей, отличной, как и десерт, который они заказали. И Кейд обнаружил, что с легкостью рассказывает о себе такие вещи, которые никогда не рассказывал кому-либо прежде.
Это дружеское свидание.
Заклинание не срабатывало. Чем ближе склонялись их головы, тем сильнее он хотел ее поцеловать.
Джесси снова зачерпнула мороженое и протянула ему ложку.
— Хочешь?
В этот момент он был готов довольствоваться тем, что таяло на ее губах.
— Спасибо. Предпочитаю смотреть.
Джесси улыбнулась, опустила глаза и снова взглянула на него.
Боже, она же заигрывает с ним.
— Мне не часто удается попасть в такие места.
— Я начинаю чувствовать себя виноватым. Кажется, пора менять правила относительно стажеров.
— Ты здесь ни при чем. Это обычная практика во всех компаниях. Мне нравится работать в этом журнале.
— Видимо, не совсем, раз ты не хочешь принять мое предложение.
Он напряженно ждал ее реакции. Джесси положила ложку на тарелку.
— Я уже сказала, что не могу занять эту должность.
— Почему ты не хочешь сказать мне правду? И не начинай опять свою историю про Скарлет.
Джесси промокнула губы салфеткой, затем бросила ее на стол. С флиртом, как и с десертом, было покончено.
— Забудь, — быстро сказал он. — Просто подумай об этом еще раз. И завтра мы снова все обсудим.
— Ладно, — Джесси согласилась неожиданно легко. — Ты скоро поедешь домой?
Кейд отрицательно покачал головой.
— Сомневаюсь, что смогу вырваться в этом году в отпуск.
— Из-за этого состязания за пост руководителя компании?
Отлично. Она собственноручно повернула разговор на опасную тему.
Кейд словно не заметил ее промаха и не ответил на вопрос.
— А ты, Джесси? Планируешь съездить домой в этом году?
— Собираюсь поехать туда на Рождество. Я так скучаю по отцу.
— И Оскару, — Кейд хитро подмигнул ей. — Лошадь, связанная с модой.
Джесси подперла щеку кулаком.
— И Оскару, — подтвердила она. — Веришь, я даже скучаю по запаху конюшни, цокоту копыт.
— Да уж, в Нью-Йорке с этим туго.
— А реки, горы, долины и цветы…
— На Парк-авеню есть несколько деревьев. Они подойдут?
— Угу, — кивнула Джесси. — Подойдут. Когда я приехала сюда весной, в парке высаживали сирень.
— А я даже не заметил.
— Сирень была любимым цветком моей мамы. У нас на ранчо, когда сирень распускается, стоит такой аромат, — Джесси мечтательно прикрыла глаза и втянула ноздрями воздух, словно пытаясь ощутить этот запах. — Когда я переехала сюда и увидела, как сажают сирень, я подумала: «Это мама дает мне знак. Значит, это мой город».
— А почему нет? Ты любишь моду и дизайн. Потом, кто не хочет начать жизнь с чистого листа в огромном городе.
Она не ответила. Ее глаза заворожено следили за дрожащим огоньком свечи. Даже за стеклами очков он заметил в них грусть.
— Я очень люблю этот запах, — наконец заговорила она. — Я даже иногда пользуюсь духами с ароматом сирени. С ним связано все самое лучшее в моей жизни.
Кейд наклонился к ней и вдохнул аромат ее духов.
— Так вот оно что. А я-то думал, что это жимолость.
К его величайшей радости, Джесси не отодвинулась.
— У нее аромат более приторный.
— Мне нравятся твои духи, — он еще раз втянул ноздрями воздух. — Правда, теперь этот запах ассоциируется у меня с проблемами.
Она удивленно посмотрела на него.
— Вот уж не думала, что доставляю кому-то в «Харизме» проблемы. За исключением этой злополучной вакансии, я всегда старалась работать на совесть.
— Я не об этом, — Кейд понизил голос и так близко наклонился к ней, что его губы почти касались ее лица. — И ты об этом хорошо знаешь.
