Я быстро кивнул.
— Благодарю вас.
Эйбер вытащил Карту, и мы втроем мгновенно вернулись домой.
Все мы устали, но все же немного задержались в спальне у Эйбера, куда нас доставила Карта. Я обвел взглядом комнату, в которой царил живописный беспорядок. Письменный стол был завален недорисованными Картами, к стенам было прислонено несколько десятков больших картин, в том числе — несколько портретов Фреды, повсюду валялись горы кистей, стояли баночки с разведенными красками и горшочки с сухими пигментами. Даже ковры на полу были усеяны пятнышками и потеками краски. Несмотря на такой раскардаш, комната производила очень приятное, обжитое впечатление.
Эйбер, сняв с двух стульев картины, освободил их для Фреды и меня, а сам примостился на краешке кровати. Как только мы все расселись, первой заговорила Фреда.
— Положение складывается неблагоприятно для отца, — сказала она. — В результате его бегства все лишь убедились в его вине.
— Скорее всего, — согласно кивнул я. — А кто-нибудь представляет себе, куда он мог направиться?
— Никто этого не знает, — ответила Фреда со вздохом. — Наверное, он умеет заметать следы. Кроме того, меня кое о чем предупредили. Если отец вернется, мы должны немедленно известить об этом советников короля Утора. Если мы этого не сделаем, нас будут судить как соучастников и поступят с нами соответственно.
Я услышал, как Эйбер сглотнул слюну.
— Все понятно, — выговорил он. — Или отец, или мы. Придется выбирать.
— Нет, не придется, — возразил я. — По крайней мере — пока. Он еще не вернулся домой. И если он вообще не вернется…
— То нам нужно будет волноваться только из-за того, что кто-то вознамерился всех нас прикончить, — закончил за меня начатую фразу Эйбер. — Просто восторг.
— Возможно, со смертью Ульянаша покушения на нас прекратятся, — предположила Фреда. — Если это он их замышлял…
— Он участвовал в этом, — уверенно проговорил я, вспомнив о башне, сложенной из черепов. — Но не он — главный. Наш самый страшный враг все еще жив.
Позднее, когда я уже перебрался к себе в спальню и совсем уже вознамерился улечься спать, я вдруг испытал странные ощущения. Кто-то пытался связаться со мной через Карту. Я подумал, что это Эйбер, и распахнул ему навстречу свое сознание.
— В чем дело? — спросил я. Изображение передо мной вибрировало и мерцало, но никак не прояснялось, как будто что-то мешало хорошей связи. — Кто это?
В ответ прозвучал негромкий неприятный и смутно знакомый смех.
— Не узнаешь собственного брата? Ты бросил меня в Джунипере.
— Локе? — догадался я.
— Молодец, додумался, — насмешливо отозвался мой собеседник. Я поежился — настолько знакомо звучал его голос.
— Локе мертв, — возразил я и насторожился. — Кто ты такой?
Разделявшая нас пелена немного рассеялась, и я увидел стоящего передо мной погибшего брата.
Я прищурился. Этот человек действительно выглядел в точности, как мой сводный брат — от дерзкой ухмылки до чванливой походки. Он сделал два шага вперед и уставился на меня в упор.
— Локе мертв, — повторил я. — Я видел, как он умер. Мы сожгли его тело на погребальном костре.
— А у тебя более твердокаменная башка, чем я думал. Если бы хоть у кого-то из тех, кто там был, имелась хоть капля здравого смысла, я бы к тому и обратился. Но помочь мне можешь один только ты. Ты хочешь выяснить, кто изничтожает наше семейство или нет?
Я удержался от дерзкого ответа. Этот человек определенно разговаривал в манере Локе. Когда мы впервые встретились с ним в Джунипере, мне сразу захотелось вколотить его кулаками в землю. Он был груб, нагл и нетерпим ко мне — наверное, таким и должен был быть типичный лорд Хаоса.
— Конечно, хочу, — ответил я. — Но мне нужно, чтобы ты доказал, что ты — это ты.
— Спроси у Фреды. Она тебе скажет.
Я пожал плечами.
— Она-то уверена. А я — нет. Я был рядом с Локе, когда он умирал.
— Это был не я.
Я немного помедлил и спросил:
— А кто же это был, в таком случае?
— Не знаю. Меня опоили каким-то зельем, выкрали из Джунипера и держали в плену. Те, кто меня выкрал… ладно, не буду вдаваться в подробности, скажу короче: я бежал из плена, а большая часть моих мучителей — на том свете. Я готовился действовать. Но мне понадобится помощь — твоя, Фреды, всех остальных. Время вот-вот наступит.
