Сердце у меня забило часто-часто, дыхание перехватило. Зачем меня потянуло сюда на этот раз? Какая сила заставила здесь оказаться?
Я попытался отрешиться от этого кошмарного видения, попробовал открыть глаза в реальном мире, но ничего не вышло. Я упрямо оставался на месте, будто бросил тут якорь. Видимо, я еще не все увидел и сделал здесь.
А потом я услышал в стороне топот кованых сапог. Четверо адских тварей в посеребренной броне вошли в зал через небольшую дверь. В отличие от тех, которые обыскивали наш дом, у этих на груди короны не были намалеваны… но и только. Они тащили к камню человека — обнаженного, грязного, закованного в толстенные железные цепи. Только тем, что этот несчастный вяло перебирал ногами, пытаясь идти самостоятельно, он и проявлял признаки жизни. Длинные спутанные волосы и слипшаяся борода прятали его лицо, голова у него повисла и моталась из стороны в сторону.
Я пытался разглядеть, кто это такой, но никак не мог. С виду этот человек был полумертвый, а от того, как выглядела его кожа, которую все же можно было кое-где рассмотреть под слоем грязи, у меня по спине побежали мурашки. Набухшие гноем нарывы и раны — одни старые, а другие явно свежие — покрывали каждый дюйм поверхности рук, ног, груди и живота бедолаги.
Не проронив ни слова, четверо адских тварей швырнули пленника на каменную плиту, лицом вверх. Следовало отдать этому страдальцу должное: когда мерзавцы принялись пристегивать его цепи к здоровенным железным кольцам, вмурованным в камень, он, невзирая на свое состояние, начал вырываться. К сожалению, сил на сопротивление у него осталось совсем мало. Твари прижали несчастного к камню, закончили свою работу и, отойдя назад, застыли в ожидании.
Из теней, сгустившихся за камнем — оттуда, где кто-то прятался (как показалось мне еще раньше), появилось змееподобное создание футов двадцать длиной. Змей полз на брюхе, но при этом верхнюю часть туловища держал прямо, приподняв над полом. По краям почти человеческого торса торчали две чешуйчатые лапы, смутно напоминавшие руки человека. Лапы заканчивались широкими кистями, увенчанными острыми когтями. В одной лапе змей сжимал нож с серебристым лезвием.
— Скажи мне то, что я желаю знать, — негромко произнесло отвратительное существо, раскачиваясь то вправо, то влево. — Пожалей себя, сын Дворкина. Заслужи себе легкую смерть…
Мученик, прикованный к каменной плите, набрался сил и едва заметно приподнял голову, но ничего не ответил чудовищу. Волосы у него откинулись назад, и я увидел запавшие голубые глаза и знакомый дуэльный шрам на левой щеке, и только тогда я узнал этого человека — моего сводного брата Тэйна. Уже дважды Тэйн являлся мне во снах — с последнего раза, по моим подсчетам, еще и недели не прошло… но судя по тому, как он выглядел, он пробыл здесь не один месяц, а может быть — и несколько лет.
Я сглотнул подкативший к горлу ком. Нет, это все были не сны, хотя и напоминали ночные кошмары. Это были истинные видения. Все это было настоящее. Я вспомнил, как Эйбер говорил мне о том, что время в разных Тенях течет неодинаково.
Змееподобное чудище подползло ближе и вдруг запело что-то на древнем и могущественном наречии. Я понимал только половину слов, но и этого хватало, чтобы у меня волосы встали дыбом. Я поспешно закрыл свое сознание от голоса омерзительного чудища.
Мне нестерпимо хотелось чем-нибудь помочь бедняге Тэйну, но я понимал, что я здесь бестелесен, что у меня нет рук, чтобы взять оружие, нет мышц, чтобы размахнуться. Мне приходилось оставаться безмолвным свидетелем тех ужасов, что вот-вот должны были предстать передо мной.
Взметнулось и опустилось серебряное лезвие, и на руках и ногах у Тэйна открылись новые раны. Хлынула кровь, но вместо того, чтобы стекать на пол, ее капли поднялись в воздух и повисли, а потом медленно закружились и очертили замысловатый алый орнамент.
Этот узор был мне знаком. Я сразу узнал его: он совпадал с тем Узором, который был запечатлен внутри меня, отражен в самой моей сути. И вот теперь я вызвал в сознании этот Узор и сравнил его с тем, что возник в воздухе, начертанный каплями крови.
