— Так что помощь нашего бдительного стража тебе ни к чему, дорогой братец. Ты можешь войти самостоятельно.
— Вот спасибо! — обрадовался я.
— И что бы ты только без меня делал!
Эйбер протянул мне ключ, и я с радостью взял его. Ключ был длиной с мое предплечье, а толщиной — с указательный палец, и оказался гораздо тяжелее, чем казался на вид. Стукнешь таким ключиком кого-нибудь по башке — мало не покажется.
— А ты… уверен, что он подходит к этой двери? — осведомился я.
— Уверен.
— И куда его, интересно, вставлять? — спросил я, старательно вглядываясь в черты физиономии Порта, в которых не обнаруживалось ничего, похожего на замочную скважину. — В рот? Или в нос?
— Конечно же, нет! — возопил Порт, возмущенно таращась на меня. — Вероятно, вам бы следовало сначала в одно из ваших естественных отверстий вставить этот ключ и почувствовать, каково это!
— Тебя никто не спрашивал, — заметил я.
— И не надо было спрашивать, — сказал Эйбер. — Это волшебный ключ. Его вполне достаточно держать в руке. Скажи ему, что ты хочешь войти.
— И все? — недоверчиво фыркнул я и уставился на дверь. — Впусти меня, пожалуйста.
— Хорошо, сэр! — без всякой радости отвечал Порт, а затем послышалось несколько щелчков подряд — видимо, сработал механизм потайного замка.
Как удобно! Я сразу представил, как я заваливаюсь домой среди ночи пьяный вдребодан, как велю двери впустить меня, а потом — закрыться и защелкнуть замок. Просто замечательно. Волшебство явно имело свои преимущества.
— А как это получается? — спросил я у Эйбера.
— Очень просто. У кого ключ — тому и дверь откроют.
— Такое правило, — добавил Порт. — Все двери должны выполнять правила, понимаете?
— А еще… еще есть мастер-ключ, да? — спросил я, вспомнив о том, что Эйбер обмолвился о таком ключе. — Ну, который отпирает все двери в доме.
— Есть. Но только один. Отцовский. Он его прячет в своей спальне, в шкатулке под подушкой.
Я покачал головой.
— Не слишком надежное место.
— И кровать, и шкатулка, и сам ключ невидимы — если только не знаешь, где их искать.
— А тебе этот фокус знаком.
— Ага.
— Проболтаться не желаешь?
— В другой раз.
Почему-то мне подумалось о том, что такой случай может и не представиться. Между тем Эйбер явно мог брать мастер-ключ в любое время, когда ему заблагорассудится — как, например, сегодня. Взял и отдал мастер-ключ адским тварям, чтобы они могли обыскать наш дом.
— Ну а еще, — хихикнув, добавил Эйбер, — на тот случай, если невидимости окажется маловато, у папаши есть еще кое-кто, кто за его апартаментами приглядывает.
«Кое-кто» было произнесено таким тоном, что я почему-то подумал: «Может, это даже и не люди». А кто? Чудовища? Фамильяры? Такую работенку мог бы и Порт выполнить. Я живо представил себе, как он снабжает гипотетических взломщиков язвительными замечаниями.
— Если так, — решительно высказался я, — то я к его комнатам и близко подходить не стану.
— Очень правильная мысль, — похвалил меня Эйбер.
— И что же теперь? — Я кашлянул и уставился на ключ, который по-прежнему держал в руке. — Мне что же, теперь до скончания дней моих так и таскать с собой эти три фунта железа, или Порт все-таки признает во мне своего нового хозяина?
— А я, между прочим, здесь, и никуда не уходил, — несколько обиженно заметил Порт. — И не надо говорить обо мне в третьем лице.
Не обращая на него внимания, Эйбер сказал:
— Наверное, он тебя примет…
— Да, приму! — опять напомнил о себе Порт.
— … но есть некий ритуал, и его надо соблюсти — просто ради проформы. Дверь должна удостовериться, понимаешь?
— Что за ритуал? — опасливо поинтересовался я.
— Повтори за мной: «Я владелец ключа. Я хозяин комнаты. Слушай и повинуйся».
Я повторил.
— Ладно, — с тяжким вздохом выговорил Порт. — Лорд Мэттьюс мертв. Я вынужден официально смириться с этим. Пусть все присутствующие будут свидетелями: теперь я являюсь дверью лорда Оберона, а эти покои теперь принадлежат лорду Оберону. Я стану оберегать его и во всем ему повиноваться. Да будет так.
— Спасибо тебе, Порт.
Деревянная физиономия нахмурилась и недоуменно воззрилась на меня.
— Я делаю свое дело, лорд Оберон. Таково правило.
