— Ты не посмеешь… — вырвалось у отца. Эйбер отозвался.
— Я сюда не драться пришел. Я пришел, чтобы помочь… но если ты попробуешь ударить меня, я буду защищаться!
Темный шар начал вырастать в размерах. Эйбер швырнул его наземь, и шар принялся разбухать и поглощать землю. У меня на глазах на поляне появилась яма.
Дворкин поспешно отступил на несколько шагов назад. Я поспешил последовать его примеру. Мне очень не понравилось, как он выглядел, этот непроницаемый мрак. Эйбер не спускал с него глаз и что-то бормотал, но слишком быстро, и я не разбирал слов. Не это ли он называл Первородным Хаосом?
— Седлай коней, — негромко велел мне Дворкин. Казалось, он напрочь забыл о нашей распре. — Теперь я знаю дорогу.
— А как же Эйбер? — спросил я, уложив седло на спину отцовского мерина и начав затягивать подпругу.
— Оставим его здесь. Он не дерзнет последовать за нами.
— Нет, я за вами последую! — вскричал Эйбер. — Если ты не желаешь спасать наше семейство, то это должен попытаться сделать я!
Черная ямина, к моему великому ужасу, успела превратиться в зияющую пропасть. Она поглощала все, к чему прикасалась: наши одеяла, костер, дорожные мешки. Теперь все мы стояли на краю бездны.
— Если так, то ты — глупец! — крикнул в ответ Эйберу отец.
Он вскочил на своего коня и развернул его прочь от стоянки. Я растерялся, но, бросив последний взгляд на Эйбера, сделал то же самое.
Следовало отдать моему брату должное, что я и сделал. За последние пять минут он выказал такую силу духа, какой я от него никак не ожидал.
Целый час мы скакали в сторону от поляны, никуда не сворачивая, хотя лично я никакой дороги и даже тропы не видел. Отец в очередной раз прорвался в иную Тень, и мы оказались в мире, где уже рассвело.
Миновало какое-то время, и вдруг воздух стал каким-то странным — особенно, хрустально чистым. Любая ветка на каждом из деревьев здесь была окрашена столь ярко и видна столь четко, что такого я ни разу в жизни не видел. Не шелестел ветер, не стрекотали насекомые, не пели птицы. Чистейший воздух приятно бодрил. Никогда я не ощущал ничего подобного.
Когда мы наконец выехали из леса и поскакали по травянистой равнине, я ахнул, увидев прямо впереди солнце. Оно было вполовину больше солнца Илериума и испускало сияние оттенка червонного золота. Эта краска ложилась на все вокруг, к чему только прикасались солнечные лучи.
Налево от нас раскинулся океан. На его поверхности царил полный штиль, даже самой мелкой ряби — и той не было заметно. Не плескала рыба, не парили над водой чайки. Лучи солнца касались океана и окрашивали отмели в яркий сине-зеленый цвет. Дальше от берега вода приобретала более темный, лазурный оттенок. Я мог бы сидеть на побережье и часами любоваться этим океаном.
— Уже недалеко… — пробормотал Дворкин. — Да…
— Недалеко до чего? — спросил я, не отрывая глаз от океана.
— До Узора, до истинного Узора — того, который лежит в центре всего на свете. Он совсем рядом.
Отец спешился и оставил коня — не стал стреноживать, просто бросил поводья. Я последовал его примеру. Оба мерина с радостью опустили головы и принялись пировать сочной травой.
Бок о бок мы пошли в ту сторону, где из травы выступал большой плоский камень — футов, наверное, сто пятьдесят длиной и сто шириной.
На камне словно бы золотой лентой были выведены контуры Узора — завитки и повороты, изящные петли и перехлесты. Он почти совпадал с Узором внутри меня… почти, но не совсем. Более он напоминал тот Узор, который змей в башне, выстроенной из черепов, сотворил из крови Тэйна.
— Он неправильный, — вырвалось у меня.
— Верно, — отозвался отец. — И именно поэтому его следует уничтожить. Для этого мы сюда и пришли. Здесь решение для всех наших бед.
Я посмотрел на него.
— Когда ты создавал все это, ты еще не видел Узора целиком, да?
— Нет, не видел.
— Подождите! — послышался крик позади нас. Я обернулся. По траве к нам опрометью несся Эйбер.
— Ступай домой, — велел я ему. — Тебе здесь не место. Ты пытался спасти нас. Ты старался, как только мог. Король Утор все поймет.
— Ты собираешься уничтожить его! — крикнул Эйбер отцу, не слушая меня. — Я слышал, как ты это говорил. Почему ты мне ничего не сказал?! Ведь именно этого и хочет король Утор! Мы сражаемся за одно и то же, все это время мы сражались за одно и то же!
