Несколько раз к ним приходила Зои, провести время с Ханной. Тете Зои было двадцать восемь. Она жила в большом городе и была своего рода художником. Крашеная блондинка с ужасно ершистой стрижкой и татуировками, она постоянно одевалась во все черное и была папиной сестрой, намного его младше, и Ханна заметила, что Зои с папой смотрят друг на друга с настороженным удивлением, будто не верят, что они вообще родственники и принадлежат к одному и тому же виду живых существ. К тому же Ханна не очень понимала, что такое «своего рода художник». Она догадывалась, что это не самое лестное выражение, потому что так Зои называла мама, а мама Ханны и Зои не всегда ладили. «Своего рода художник» явно отличался от просто художника, ведь, как показывали многочисленные проверки, тетя Зои вообще не умеет рисовать.
Тетя Зои была дружелюбной и веселой; она изо всех сил старалась внушить Ханне, что, хотя родители Ханны сейчас не живут вместе, это не означает, что мама или папа ее разлюбили. Случается, что люди всю жизнь проводят вместе, а случается, что нет. Это их личное дело, и никто из посторонних никогда не сможет понять, почему так происходит. Иногда на это имеются важные причины, иногда – странные, а иногда это случается потому, что ничего нельзя исправить. А иногда причина бывает самой обыденной.
Ханна не знала слова «обыденная». Тетя Зои махнула рукой и невнятно пояснила: «Ну, понимаешь… обыденная».
Потом Ханна нашла это слово в интернете. В интернете говорилось, что оно обозначает нечто, «имеющее отношение к обычным жизненным проблемам». Объяснение ничего особо не проясняло до тех пор, пока Ханна не сообразила, что это всего лишь второе значение слова и что его чаще употребляют в смысле «ничем не примечательный, неинтересный».
Тут Ханна кивнула. Она не совсем понимала, как может быть неинтересно то, что мама с папой не живут вместе, но начала сознавать, что неинтересной постепенно становится вся ее жизнь.
Потом Зои приехала с ночевкой, посидеть с Ханной, потому что папа уехал в командировку в Лос-Анджелес. Ханна ввернула слово «обыденный» в разговор и с удовольствием заметила улыбку тети. Осмелев, Ханна спросила, не проще ли в следующий раз ей самой съездить в гости к тете Зои, в большой город. Ей казалось (о чем она говорить не стала), что там у них будет больше возможностей сдружиться и найти какие-нибудь новые развлечения, в отличие от ничем не примечательных и неинтересных. Зои ответила: «Да, наверное» – и предложила сделать попкорн и посмотреть кино.
Что бы там ни означало слово «обыденный», Ханне хватало сообразительности понять, что «да, наверное» обычно значит «нет».
В общем, жизнь тянулась, как длинная передача в телевизоре, который невозможно выключить. Ханна ходила в школу, ела и спала. Каждые несколько дней мама присылала ей письмо по электронной почте, и раз в неделю они разговаривали по скайпу. Мейлы были короткими, все больше о погоде в английском городе Лондоне, где работала мама. Телефонные разговоры были лучше, но иногда казалось, что в роли мамы теперь другая актриса.
Ханна поняла, что когда (и если) мама все-таки вернется, то вряд ли станет жить вместе с Ханной и папой. Во всяком случае, не сразу. Без мамы было трудно, но терпимо. Мысли о маме Ханна сложила в воображаемый ларец, прикрыла его (не очень плотно, но так, чтобы мысли оттуда не высовывались и не заставляли ее плакать) и сказала себе, что туда можно заглядывать когда угодно. Воображаемый ларец был золотым и богато украшенным, как в сказке.
Еще труднее было без папы, хотя он всегда был рядом.
Он был рядом, но на самом деле его не было. В нем переменилось все, кроме внешности (хотя он часто выглядел усталым, а глаза больше не улыбались). Он обнимал ее перед сном. Он обнимал ее у ворот школы. Когда было что сказать, один говорил, а другой слушал. Но иногда Ханна неслышно входила в комнату, смотрела на папу, а его будто бы не было.
А в остальном ничего не изменилось.
Школа.
Домашние задания.
Еда.
Сон.
Школа.
Домашние задания.
Еда.
Сон…
…как волны, плещущие о пустынный берег. Жизнь стала скучной, серой и спокойной еще и потому, что все взрослые, с которыми общалась Ханна – учителя, родители ее друзей и даже языкатый тренер в спортзале, – теперь относились к ней иначе. Они были внимательными, заботливыми, постоянно улыбались и заглядывали ей в глаза. Из-за этого мир словно бы утратил острые края и все углы сгладились. Исчезли форма, цвет и движение, а также ощущение света и тени. Все превратилось в какой-то туман, будто живешь в облаке.
