* * *
Леха пришел в сознание в каком-то мрачном подвале: сочащиеся влагой стены, обвалившаяся штукатурка, открывающая кривую кирпичную кладку, тусклая запыленная лампочка под низким потолком. Руки и ноги парня оказались примотанными скотчем к ножкам и подлокотникам старого, но еще крепкого кресла. Леха подергался некоторое время, пытаясь освободиться, но привязан он был на совесть. От бесплодных попыток лишь разболелась голова. Чувствовал он себя скверно, словно с большого бодуна. Он постарался вспомнить, как он попал в этот подвал, но в голове было пусто. Последнее, что он помнил, это как переступал порог кабинета кредиторов. И все, на этом воспоминания обрывались.
— Эй! — дрожащим голосом проблеял он. — Есть тут кто?
— Очухался, болезный? — Из темного угла под свет тусклой лампочки выбрался Карась.
— Ты кто? — испуганно произнес Леха. Спящего в кабинете лицом в подушку Карася он не разглядел, поэтому узнать своего надзирателя не мог.
— А какая разница? — Карась медленно приближался к жертве, сжимал и разжимал кулаки, демонстративно похрустывая суставами пальцев. — За свои делишки отвечать придется!
— Какие делишки?! — взвизгнул паренек.
— Неправильный ответ! — ухмыльнулся Карась, ударив Леху коротким хуком в челюсть.
Тяжелое кресло покачнулось, но устояло. Пацан подозрительно тихо себя вел, уронив голову на грудь. Из рассаженной губы на светлую футболку стекала тоненькая струйка крови.
— Карась, мать твою, опять вырубил клиента? — раздался недовольный голос Стаса. — Он че, боксерская груша? За вами, придурками, глаз да глаз… Тащи воды — отливать будем!
— Я щас, — засуетился Карась. — Я ведь его тихонько, Стас…
— Воду тащи! Если ты, дятел, ему челюсть сломал, и он разговаривать не сможет… — угрожающе прошипел лысый. — Я тебе яйца откручу!
— Да у нас же еще его дружбан! Если этот разговаривать не сможет — разговорим его приятеля! Да и телка на худой конец…
— Ты еще здесь? — Стас набычился, нехорошо сверкнув глазами.
Карась не стал больше оправдываться, он знал, что когда босс зыркает вот так из-под насупленных бровей, с ним лучше не пререкаться — может выйти себе дороже. Поэтому он поспешил выполнить распоряжение Стаса. Через мгновение Карась притащил погнутое ведерко наполненное вонючей рыжеватой водой, набранной из ржавого вентиля системы отопления.
— Лей! — коротко приказал лысый.
Карась перехватил ведерко поудобнее и с размаху окатил окровавленного паренька. Тот вздрогнул и застонал. Затем открыл глаза и обвел мутным взглядом своих истязателей.
— Очнулся, терпила! — довольно оскалился Карась. — Мычать еще не разучился?
— За что? — просипел пацан.
— А то ты не знаешь? — Карась ухватил парня за горло и сжал пальцы.
Тот забился, захрипел, пуская кровавые слюни. Карась явно наслаждался мучениями паренька.
— Хватит! — вмешался Стас.
Карась нехотя отпустил горло паренька.
Леха закашлялся, воздух со свистом выходил из передавленного горла.
— Не… надо… больше… — с трудом прошептал он.
— Это от тебя зависит, — заявил лысый. — Если не хочешь вновь попасть в руки этого садюги…
— Да я его только пощекотал! То ли еще будет? — нагонял жути на паренька Карась.
— Если не хочешь продолжения банкета, — произнес Стас, — придется тебе все выложить…
— Я не понимаю, что выложить?
— Вы, малолетки, кинули на бабки серьезных людей! А за это нужно отвечать! Где деньги?
— Каких серьезных людей? — выпучил глаза Леха. — Какие бабки?
— Ты дурочку-то не включай! — рявкнул Стас. — Какие бабки ты в казино просаживал? Кровно заработанные что-ли?
— Кровные! — неожиданно для Стаса заявил пацан. — Долги стрясли — вот и гуляли!
— Долги-и-и? — протянул лысый. — Интересно, кто ж это так попал, что в уплату даже бриллиантовое колье ценой в сотню зеленых косарей не пожалел?
— Да есть один придурок, — сплюнув кровь из разбитой губы произнес Леха, — нарик конченый… Он у нас ханку в долг брал… Как сумма солидная набралась, мы его на счетчик поставили… Время идет, а бабок у него как не было, так и нет… Раз в десять больше суммы натикало.
— Знакомая история, а босс? — развеселился Карась. — Коллеги, значит?
