Пустой подъезд, пустой двор. Будто ничего и не произошло.
Ник облизал пересохшие губы, затем сделал шаг назад.
Спокойно. Главное, без паники. В квартире наверняка кто-то остался, возможно, и за двором ведётся наблюдение. Поэтому надо уходить, быстро, не привлекая внимания.
Он вышел из беседки и, сдерживая желание бежать, пошел прочь со двора.
На ходу перечитал постскриптум письма.
Убрать с прохода ящики с железками — вот это было совершенно непонятно.
Он не знал, куда идти, решил — куда глаза глядят. Растерянный, напуганный, не понимающий, что происходит.
Быстро темнело, к тому же становилось холодно. По-хорошему, надо сваливать из города, но денег в кармане нет, а соваться в интернет-клубы, чтобы обналичить немного ЯДа, рискованно.
К полуночи Ник вышел к Западному мосту, соединявшему центр и западный сектор города. Мост давно не работал, ремонтировать власти его не спешили, и он стал прибежищем для бомжей.
Ник спустился вниз. Обрезанная пополам бочка, в которой горел огонь, вокруг бочки грелись несколько бродяг. Заметив чужака, они насторожились, один даже взял палку с гвоздем и крикнул Нику:
— Тебе чего, мужик?
— Погреться можно? — спросил парень, подходя ближе.
— А ты кто и откуда? — спросил бомж, привставая с места. Да и остальные как-то нехорошо зашевелились.
— Человек я, — буркнул Ник. — Оттуда. Тебе чего, тепла жалко?
— Жалко у пчелки, — процедил бомж. — Руки вынь из карманов и вверх подними. И спиной повернись.
— Может, еще раком встать?
— Надо будет, встанешь… — пообещал бомж и перехватил палку поудобнее.
Обстановка обострялась, и Ник уже успел несколько раз пожалеть, что спустился в это странное место. Грохнут ведь его здесь, и даже не спросят, как зовут.
— Эй, Таблетка, погоди! Это же тот пацан, что сегодня бухла нам зарядил! — неожиданно раздался сбоку знакомый сиплый голос.
Из темноты вышел тот самый пьянчуга в синей куртке и красной кепке… Подойдя к Нику поближе и внимательно посмотрев на него, он панибратски хлопнул парня по плечу и просипел:
— Звиняй, хлопец, еду мы твою съели, и бухло выпили. Но если хочешь погреться — грейся. А ну, падлы кривые, места дайте корешу моему!
Растолкав бродяг, которые, надо сказать, очень быстро утихомирились, пьяньчуга освободил место у костра, и даже притащил Нику пластмассовый ящик да несколько картонок, чтобы укрыться от ветра.
Тепло от костра быстро разливалось по всему телу. Зубы перестали стучать, разум больше не отвлекался на холод, и Ник мог хорошенько обдумать своё настоящее положение и дальнейшие действия. Теперь у него не было ничего — ни денег, ни работы, ни друзей, ни даже верного ноутбука.
Только листок бумаги, прощальное письмо от Синки. Ник достал его, чтобы перечитать, но и тут его ждало разочарование — листок был девственно чист. Ни одной буквы на нем не осталось.
Горько усмехнувшись, Ник смял листок и бросил в бочку.
Гори оно все огнем.
Резиденция Синдиката Д, где-то под Ростовом, февраль 2005 года
Голова… голова болит так сильно, что хочется расколоть череп пополам и вытащить оттуда все содержимое, лишь бы прекратить эту боль.
Но нет никакой возможности даже просто схватиться за голову — руки за спиной, то ли связаны, то ли в наручниках.
О, господи, как больно-то!
— Камеру ближе поднеси. Еще ближе. А ну, подсвети. Нет, не он. Следующий.
В голосе, искаженном колонками ноутбука, звучало нетерпение.
Кто-то схватил Асгарда за волосы, дернул вверх, отвесил пощечину. В голове зазвенело, боль усилилась. Странно, казалось — больнее быть не может.
— Ближе. Еще. Ниже подсвети.
Асгард с трудом разлепил веки, через секунду в глаза ударил свет и он снова зажмурился.
Сильно тошнило, наверное, сотрясение мозга и нехилое.
— Нет, не он. Следующий.
— А это все, последний.
— Черт! Значит, вы его упустили!
— На хате не было больше никого… Эй, слышь! Кто еще с вами был? Ну?
Асгарда снова резко рванули за волосы, он застонал.
— С вами пацан был и телка, где они?
— Небло…
— Че?
— Не… было… никого… — еле ворочая языком, произнес Асгард.
— Что он там мелет? — раздалось в колонках.
— Говорит, не было никого.
— Врет. Прессаните их… прессуйте, пока не расскажут…
