— Никакого, — Мусорщик усмехнулся. — А, может, самое прямое. Так или иначе, посмотрите на это с другой стороны. Если вы выполните наши условия и пройдете во второй тур, ваши возможности вырастут во много раз, не так ли? Сделайте это не ради Армады, а ради Франции.
Предложение было невероятным.
Второе яблоко было доедено, огрызок отправился вслед за первым.
Мусорщик вскинул руку, посмотрел на часы.
— Мне пора, месье Ле Пен. Боюсь, мы больше не увидимся, поскольку вряд ли я смогу покинуть Россию в ближайшие несколько лет. Подумайте над моим предложением.
Он шагнул к выходу.
Ле Пен бросил вдогонку:
— А что будет, если я откажусь?
— Вы не пройдете во второй тур на выборах, — ответил Мусорщик. — И потеряете свой шанс успеть сделать то, чему посвятили всю жизнь. Это все, чем вы рискуете, месье Ле Пен. Удачи и здоровья вам и вашей семье.
Москва, октябрь 2001 года
«Мерседес600» с транзитными номерами рассекал пространство Новорижского шоссе, не особо соблюдая ПДД. Дерзко черная торпеда обгоняла соседние машины, уверенно отыскивала свободные места, словно играла в пятнашки на дороге.
Расположившийся на заднем сиденье Мусорщик по обыкновению грыз яблоко и лениво смотрел в боковое окно на мелькавшие машины.
Внезапно вспомнилось: несколько дней назад, когда он только вернулся из Парижа, они вот так же мчались по Ленинградке из Шереметьево. Подъезжая к МКАДу, «Мерседес» обогнал «Бентли» с номерами ЕКХ и флагом вместо номера региона.
Толстяк в «Бентли» не знал, что транзитные номера «1911 АРМ» принадлежат единственному официальному представителю Армады в Москве. Собственно, он и про Армаду-то не знал, зато искренне был уверен: депутатская корочка и броневик с охраной, следующий за «Бентли», являются надежной защитой от всего.
Они включили мигалки-крякалки и попытались остановить «Мерседес». Если бы Мусорщик не захотел, у них вряд ли бы что-то получилось, поскольку «Мерседесом» машина была только внешне.
Но в тот день Мусорщик был под впечатлением от беседы с Ле Пеном и как раз размышлял о судьбе России, а, следовательно, был настроен крайне патриотически.
— Тормозни, — глухо приказал Мусорщик водителю. — Из машины не выходите, я сам разберусь.
Мерседес остановился, Мусорщик вышел навстречу выбегающим из машин людям. Чуть согнул ноги в коленях, и прыгнул вперед.
Первому охраннику он мощным ударом в грудь сломал несколько ребер, второго отправил в нокаут со сломанной челюстью. Еще двоих вместе с водителем депутата Мусорщик приложил головами о стойку «Бентли», после чего распахнул дверь элитной тачки и уселся рядом с хозяином. Вырвал у него из рук мобильник, швырнул его на асфальт.
На все про все у Мусорщика ушло не более двадцати секунд.
Толстое мурло дрожало как осиновый лист, хотя на улице было не так уж и холодно.
— Вы кто такой? — воскликнул он, пытаясь хорохориться. — Что вы себе позволяете?
Мусорщик дотронулся рукой до груди, где под курткой висел амулет леопарда. Улыбнулся, сказал:
— Случайный прохожий. А вы?
— Я депутат, — проблеял тот и повторил, уточняя. — Я депутат Госдумы.
Мусорщику стало смешно. Он достал яблоко и поинтересовался:
— Из какой партии?
— КПРФ, — ответил, запинаясь, депутат, и сразу же добавил. — Но у меня много друзей из «Единства».
— Это хорошо, — кивнул Мусорщик, надкусывая яблоко. — Будет кому прийти на похороны.
— Что? Что… вы… нет… у меня есть друзья среди солнцевских…
Этот жирный боров по комплекции превосходил Мусорщика примерно втрое. И, тем не менее, он трясся от страха, потому что впервые видел, как один человек играючи вырубает целую команду профессиональных охранников.
Мусорщик вспомнил своего недавнего собеседника, французского политика. Его даже сравнивать было противно с этим, едва не обделавшимся от страха депутатом.
— Я знаю Вячеслава Ивановича… — верещал депутат.
С ним даже говорить не о чем.
Пора заканчивать.
Мусорщик швырнул яблоко в окно, глянул на секунду в депутатские глазенки, а затем резко опустил кулак на левую ногу своей жертвы.
Пальцы почувствовали, как рвутся от удара мышцы и сухожилия. Несколько месяцев в гипсе обеспечено. Боров взвыл от боли, ему вторил голос Мусорщика, с ненавистью закричавшему в ухо:
