Потери имели и мы, главным образом в 6-ом арьергардном мотополку. Но, выйдя из окружения, дивизия осталась боеспособной.
При выходе связь с 21-й армией прервалась. Лишь на второй день выхода из окружения к нам прилетел из штаба армии полковник артиллерии и указал маршрут и район выхода. При этом он предупредил нас, что, когда летел сюда, ему с воздуха были видны и справа, и слева, и впереди по маршруту движущиеся колонны противника. Впрочем, это нам и так было ясно. Трудность представляли и две больших водных преграды, которые предстояло преодолеть.
Бывший командир 586-го стрелкового полка полковник Герой Советского Союза Иван Михайлович Некрасов, у которого я был командиром батальона, после двух тяжелых ранений теперь использовался как офицер Генерального штаба при 21-ой армии. Он потом и рассказал мне и П. Г. Коновалову, какой шел разговор и как решался вопрос о 8-й моторизованной дивизии войск НКВД на Военном совете армии. Связи с дивизией нет, говорилось на совете, неизвестно, где она, да и вообще сохранилась ли дивизия. Словом, надежда на наш выход в штабе армии была очень небольшая. Но мы вышли, и притом с малыми потерями.
Иней не искушенный в военном деле человек может посчитать, что отступление — дело более простое, чем наступление. Но это совсем не так. Отступающий всегда находится в менее выгодном положении: его по пятам преследует противник, а если еще он сильнее тебя да притом стремится окружить, взять в тиски, то и того хуже. Это одна сторона дела. Другая — моральный фактор. Отход, отступление всегда действует на человека угнетающе. У наступающего бойца совсем другое настроение — бодрое, победное. Он хозяин ситуации, рвется вперед, и это еще больше прибавляет ему сил. Отсюда отступление является одним из сложных видов боя, это сложнейший маневр: надо уметь вывести свои войска из-под носа противника, обмануть его, при этом не только сохранить, но и накопить силы для нового, неожиданного удара.
И все это в условиях, когда инициатива находится в руках противника.
Глава пятая. И снова — бой!
После поражения немцев под Москвой на советско-германском фронте наступило временное затишье. Обе стороны перешли к обороне. Директивой № 41 от 5 апреля 1942 года Гитлер предусматривал нанести сначала удар на южном крыле советско-германского фронта, захватить Кавказ и Волгу, отторгнуть от Советского Союза богатейшие промышленные и сельскохозяйственные районы, получить дополнительные экономические ресурсы (в первую очередь кавказскую нефть), занять господствующее стратегическое положение, а затем вновь атаковать Ленинград и Москву. После захвата Сталинграда, как планировало гитлеровское руководство, двигаться, прикрываясь Волгой, на север в обход Москвы с востока[24].
С выходом противника к середине июля 1942 года в большую излучину Дона в район Боковская — Морозовская — Миллерово — Кантемировка началась историческая битва под Сталинградом. В этом грандиозном сражении участвовала и 21-я армия.
Под натиском численно превосходящих сил противника наши войска, ведя тяжелые бои, продолжали отходить на восток. На широких просторах излучины Дона все лето 1942 года противник накапливал большие силы, перебрасывая с Запада свежие дивизии, артиллерию, танки, авиацию.
Части и подразделения 21-й армии, сдерживая в ожесточенных боях врага, переправились на левый берег Дона и заняли оборону.
12 июля был создан новый, Сталинградский фронт, на который возлагалась задача во что бы то ни стало удержать Сталинград, и не допустить выхода противника к Волге. (Позже, когда силы противника, наступающего на город, окончательно определились, Сталинградский фронт был разделен на два — был еще создан и Юго-Восточный фронт, который развернулся юго-западнее и южнее Сталинграда). 21-я армия, вошедшая в состав Сталинградского фронта, заняла полосу обороны северо-западнее города — от Серафимовича до станицы Клетской»
Гитлер и его генералы, не только не ослабляя, а, напротив, усиливая напор, все еще надеялись сломить сопротивление наших войск, разгромить их, чтобы закончить войну в 1942 году. Несмотря на огромные потери, гитлеровцы изо всех сил рвались к Сталинграду. Особенно усердствовала их авиация. Например, только за одни сутки 23 августа она совершила около двух тысяч самолето-вылетов. А это значит, что только за одни сутки тысячи семей лишились крова, тысячи людей погибли, тысячи детей потеряли матерей… Фашисты хотели потопить город в крови, вызвать среди населения панику, страх, чтобы все-таки овладеть городом и выйти к Волге. «День 23 августа был для сталинградцев беспредельно тяжелым, но вместе с тем он показал врагу, что стойкость и героизм наших людей, их выдержка и беспримерное мужество, воля к борьбе и вера в победу не могут быть поколебимы ничем. Это было результатом той большой воспитательной работы, которую вела коммунистическая партия с советскими людьми в мирные годы, которую в дни тяжелых испытаний продолжали вести партийные, комсомольские организации, наши командиры и политработники»
