Тогда в самой середине конуса возникла огромная богиня Кали верхом на грозовой туче. Ее тело было голубым, как небо, а руки и ноги красны от крови жертв. Ее длинные волосы надувались как клубы черного света, а глаза сверкали как золотые солнца. У нее было восемь рук, и на ней был пояс из человеческих рук. Она танцевала в конусе дыма так, словно на распростертом теле земли. Вдруг она резко опустила одну из своих рук. Я увидел блеск огромной булавы, обрушивавшейся с неудержимой силой. С оглушительным грохотом, расколовшим горы, богиня ударила по алтарю своим боевым топором. Синее пламя брызнуло во все стороны. Этот внезапный яркий свет ослепил нас. Потом, когда к нам вернулось зрение, мы увидели, что Кали исчезла; конический вихрь превра тился всего лишь в струйку дыма, унесшуюся с ветерком.
Между грозовыми тучами появились просветы, и уже через несколько минут небо расчистилось; солнце висело как медный шар над ледниками западных гор. Монотонное пение святых медленно затихало.
Когда стемнело, ритуал кончился; монахи нищенствующего ордена поднялись и бесшумной чередой вернулись в гостевые дома, чтобы провести ночь в молитвах.
Гуру подошел ко мне и, взяв меня за руку, подвел к подножию алтаря. «Взгляни, сын мой, как Великая Богиня приняла подношения своих святых. Посмотри, каждый цветок увял и засох, кожура фруктов пуста, а от зерна не осталось ничего, кроме мякины».
Он зачерпнул пригоршню мякины и подбросил ее в воздух, и она разлетелась как тончайшая пыль. Я заметил также, что четыре козла были мертвы, и гуру объяснил, что богиня забрала всю кровь из их тел.
На следующий день гуру с учениками отправился в обратный путь. Он горел желанием добраться до Калькутты, где собирался договориться о моем обучении в школе. Мне больше никогда не довелось присутствовать при жертвоприношении Кали, но другие ученики, совершившие это путешествие в последние годы, рассказывали мне, что ничего не изменилось.
Мне казалось, что в один прекрасный день я возьму с собой в Хайбер собственных учеников. Но гуру сказал, что моя жизнь пойдет в другом направлении.
Любое его желание для меня
— закон и радость.
У гуру было около шестидесяти тысяч учеников. Большинство из них жили в разных уголках Индии, но некоторые проживали в Европе и Америке. Из этой группы около четырехсот человек вряд ли вообще видели гуру. У учителя было около ста учеников более высокого уровня, и именно они направляли жизненный путь многих менее подготовленных учеников и чел. Таким образом гуру поддерживал связь с огромным количеством своих последователей.
Многие ученики, никогда не видевшие своего учителя, знали его голос, получая от него наставления во время медитации. Каждый день у гуру бывал особый час, когда он уединялся, воспринимая мысленные импульсы своих подопечных, и отвечал на их вопросы посредством тонких потоков сознания. В эти периоды внутреннего общения гуру нельзя было беспокоить, и посещавшие его ученики должны были следить, чтобы никто не приближался и не разговаривал с ним до тех пор, пока он сам не подаст знак, что завершил свою работу.
Среди учеников гуру был один голландский купец, живший в Бомбее. Это был добропорядочный человек, и гуру очень надеялся, что этот голландец многого добьется в овладении тайнами природы. Поэтому гуру часто обращал свои мысли к голландскому купцу и время от времени обсуждал с нами духовные успехи своего любимого ученика. Гуру, бывало, говорил: «У моего духовного сына в Бомбее сегодня была удачная медитация». Или замечал по другому случаю: «Моему духовному сыну в Бомбее сегодня досаждал тот человек из банка. Плохо, что торговое дело мешает росту души».
Минхер ван Стуитен был женат и имел двух маленьких дочерей. Гуру обычно одобрительно кивал головой, говоря:
«Очень хорошо, что мой сын в Бомбее провел день, играя со своими дочками. Он хороший глава семьи, что согласуется с Ведами. Человек, который родился, должен заплатить свой долг природе. Хороший отец всегда бывает хорошим учеником».
Однажды днем гуру в сопровождении нескольких из нас отправился на короткую прогулку к холмам. Его самый старший ученик, живший вместе с нами, увлекался ботаникой и травами, и, когда выдавалась возможность, гуру обычно шел вместе с ним и объяснял тайны мира растений.
