– Зачем же ты запираешь их?
– Мне нравится их пение. Музыка придаёт мне сил и веселит сердце.
Вошли ниваш и Гула в покои дочери ниваша. Стены здесь были из чистого золота, по золоту начертаны цветы и плясали рыбы, и чешуя их украшена адамантами. Привёл ниваш Гулу – и тут же исчез. На бархатных подушках под золотым балдахином мучилась дочь ниваша. И вспомнила Гула: дочери нивашей берут в мужья лучших цыганских юношей, утаскивают на дно. С первым поцелуем пропадает у такого юноши верхняя губа. Становится он отмеченным, бимуйакром, безгубым. Первым рождается у них мальчик без костей, сразу умеет плавать и ходить. Со временем становится нивашем. Второй и третьей рождаются девочки. Дочери нивашей, голубоглазые, как мать. После третьего ребёнка и матери, и отцу суждено умереть. Тотчас поднимается буря, и уносит дьявол их души в преисподнюю. Потому и боялась Гула, что не сможет помочь. Приняла Гула ребёнка у дочери ниваша. Оказалось, это девочка. Поняла Гула, что это первая дочь, потому как встала дочь ниваша с подушек и не погибла, сразу стала здорова.
– Не удивляйся, Гула, – сказала дочь ниваша. – Мы исцеляемся быстрее, чем люди. Теперь проси, чего хочешь получить. Всё исполню.
– Ничего мне не нужно от тебя, вели нивашу вернуть меня в табор.
– Как мало ты просишь, Гула! Ты вернёшься на землю. Но без подарка я тебя не отпущу.
Позвала дочь ниваша своего слугу, который привёл Гулу, и нашептала ему что-то. Уплыл он и вскоре вернулся, а в лапах держал золотое яйцо.
– Возьми это яйцо, Гула, – сказала дочь ниваша. – Счастье принесёт оно твоему табору. Исполнит, что бы ни загадала. Знаю тебя, ты мудрая женщина. Не загадаешь дурного.
Поблагодарила Гула за подарок, взяла яйцо. Ниваш вытащил её на берег.
– Иди, Гула, в свой табор. Помни: попадёшься мне в иной раз – может иначе выйти.
Засмеялся он, точно лягушачий хор заквакал, нырнул в тёмную воду так ловко, что ни единого всплеска не было слышно.
Никому не рассказывала Гула про чудесное яйцо до самой своей смерти. Приходили к ней за советом многие, как и прежде. Она не только давала мудрый ответ, любую добрую просьбу могла исполнить. И удивлялись в таборе, откуда что берётся, точно с неба падает. А когда пришло Гуле время умирать, собрала она цыган возле своего шатра, всё рассказала. И взяла с них клятву положить золотое яйцо к ней в могилу, чтобы нечистые руки не смогли завладеть им.
– Ни к чему вам это яйцо, – сказала она. – Будете жить мирно и праведно и трудиться будете усердно, никуда от вас нынешнее богатство не уйдёт. Не нужно вам никаких чудес, только усердие.
Попрощалась Гула со своим табором, и до позднего вечера подходили к ней и старики, и молодые, и дети. А ночью Гула уснула. Мирно умерла. Исполнили цыгане её просьбу, положили яйцо в гроб.
Прошло время, начались невзгоды. Некому было давать мудрые советы. Ссорились, бывало, цыгане, трудиться ленились. Обнищал табор Гулы. Тогда решил один юный цыган по имени Стантич достать из гроба Гулы золотое яйцо. Раскопал он старую могилу, добрался до полуистлевшего гроба, ничего не нашёл, а из гроба выползла змея, ужалила Стантича в правую руку, сошёл он с ума от боли. Долго мучился. Затем умер.
