– А если это увидит кто-то посвященный? Другой адепт? Он не разоблачит этот трюк?
– Трюк? – Анастасия презрительно фыркнула. – Ни один из этих шарлатанов этого не повторит! Другой адепт? Не смеши! Знаешь, сколько сумасшедших пыталось войти в библиотеку? Каждый хочет стать сверхчеловеком.
– Ты имеешь в виду эти мемуары?
– Конечно, я имею в виду книгу Клюева.
Рудницкий кашлянул: история господина Клюева больше года служила пищей для прессы наравне с репортажами с фронта. Во время одной из вылазок в анклав Клюев, обычный московский алхимик, случайно оказался в библиотеке и, что интересно, выжил. Слово силы, что он узнал, позволяло ему воздействовать на психику людей, чем он сразу же и воспользовался, выжимая из столичных банков невероятно большие и ничем не обеспеченные кредиты, а также очаровывая местных красавиц. Идиллию – Клюев жил, как султан, – прервал ревнивый муж одной из соблазненных красавиц, напичкав сердце соперника несколькими граммами свинца. Но тот успел издать мемуары.
Анастасия была права: случай с Клюевым больше, чем что-либо другое, включая дискуссии специалистов на тему значения анклавов, побуждал людей к посещению библиотек. Несмотря на страшные жертвы – большинство смельчаков погибали в процессе познания символов, другие умирали чуть позже, не в состоянии удержаться от познания новых, – недостатка в охотниках не было.
– А я? – тихо спросила Виктория. – Я выживу?
– Никто не приходит в библиотеку со стопроцентной гарантией, – ответил Рудницкий. – Однако мы будем с тобой. Так или иначе, у тебя больше шансов.
Виктория жестом попросила его продолжить этот разговор, однако алхимик покачал головой.
– Снова одно из тех дел, о которых не говорят с посторонними? – спросила она.
– Что-то типа того. А сейчас извини, мне нужно возвращаться к работе.
– В таком случае увидимся, когда вернешься.
– Минуточку! – вмешался Анквич. – А что с отелем? Вы правда отдадите его немцам без битвы?
– Не совсем. Прежде всего, у меня есть обещание Безелера, что, когда вернусь, он уладит это дело…
– Я могу выйти, – сказала Виктория, видя выражение лица алхимика.
– Не нужно, – махнул рукой Рудницкий. – Ты же не побежишь с донесением к Хоффману.
– Спасибо за доверие!
– Не важно. Завтра утром весь персонал должен покинуть отель, – сказал алхимик, обращаясь к Анквичу. – Проследите за этим. А я тем временем прослежу, чтобы немцы пожалели о своем решении.
– И каким это образом? – поднял брови мечник.
– Ну… Я разместил в нескольких местах один символ. Он начнет работать лишь через несколько дней и охватит все здание. В принципе он безвредный, однако может проявиться очень интересный эффект.
– А конкретней?
– Чрезмерная расслабленность, сонливость, нежелание работать, ослабление мышц и даже…
– Каких, к черту, мышц? Вы забыли, что не все люди являются лекарями, – с беспокойством сказала Виктория.
– Это двигательные мышцы и те, что удерживают тело в вертикальном положении. Короче говоря, гости отеля могут ни с того ни с сего споткнуться о собственные ноги, будут пускать слюни или пачкаться, словно маленькие дети.
Губы Анквича дрогнули в сдерживаемой улыбке, но, не выдержав, мужчина расхохотался.
– Мне нравится эта идея! – сказал он. – Эти штабные крысы! «Я выстоял под Верденом, но не справился в отеле «Пристанище», – произнес он со злорадной ухмылкой.
У Анквича было специфическое чувство юмора. Рудницкий беспомощно вздохнул, после чего проводил Викторию к выходу. Самое время заняться приготовлением лекарства для цесаревича. Если оно не подействует, алхимику не поможет ничто, даже замысловатая визитная карточка…
* * *
Алхимик склонился над большой ретортой и сорвал накрывающую ее тряпку. Гомункулус с блаженным выражением лица плавал в красном вине с добавлением эликсира из мандрагоры. Через мгновение он открыл глаза, и нечеловеческие зрачки на несколько тонов темней антрацита уставились на Рудницкого.
– Папа! – воскликнул он садясь. – Папа!
Резкое движение гибрида вызвало опасное колебание сосуда.
– Спокойно! – гневно произнес алхимик.
– Я хороший! – сразу же заявило создание. – Едем? – спросил он с надеждой в голосе.
