Джоффри наконец успокоил трясущиеся руки и смел рассыпанный кофе себе в ладонь.
Взяв каждый свою чашку, они с Наташей прошли в гостиную. Вместо того чтобы дать ей возможность выбрать одно из кресел, Джоффри указал на диван. При этом сам он сел не рядом с девушкой, а опустился прямо на пол возле ее ног. Они глотнули кофе.
– У тебя красивые ноги, – сказал Джоффри.
– Неужели мужчины все еще обращают внимание на ноги? Я думала, остались только груди и задницы.
– Прежде всего важны лица. Все остальное потом. Когда я увидел тебя из машины, я заметил только лицо.
Не глядя на Наташу, Джоффри легко похлопал ее по коленке. Она начала расспрашивать его о бывших девушках, интересуясь, кто же был его самой последней любовью.
– О, это долгая история, – пробормотал он, наклонив голову.
– Ну и что? Мы же никуда не торопимся, правда? И потом в «Бартоксе» я болтала без передышки, а ты только слушал и не имел возможности рассказать о себе.
– Эта история вряд ли добавит мне очков. Если я открою все карты, расскажу, как нелепо я себя вел, ты, возможно, решишь, что я полный идиот.
– Спорим, что нет, – сказала ему Наташа, искренне заинтригованная. – Если кто-то тебе по-настоящему нравился и тебе причинили боль, или тебе пришлось поступить глупо из-за любви, то от этого ты мне понравишься только больше!
И Джоффри рассказал ей всю историю своих отношений с Джанетт. Не оправдываясь, как обычно, все честно. И от этого история стала звучать неподдельно искренне. Когда он повествовал, как Джанетт вернулась к мужу, с которым была в разводе, то поднялся с пола, не прерывая рассказа, и сел на диван рядом с Наташей, чтобы лучше видеть ее реакцию. Джоффри говорил и улыбался, осознавая, каким же он был глупцом.
А затем он начал выборочно вспоминать случаи других своих неудач с женщинами. Впервые за эту ночь Наташа получила возможность полностью расслабиться.
– У меня было всего два эпизода в жизни, когда я пытался заговорить с незнакомыми женщинами. Первый случай пустяковый – правда, это не значит, что я его плохо запомнил, – произошел со мной в ночном клубе, мне тогда было семнадцать. Я подошел к девушке. Она была такая веселая, смешливая, по всему видно, что она хорошо проводит время. Я сказал ей: «Привет!» и спросил, нравится ли ей здесь. Она ответила: «Нравилось. До тех пор пока не появился ты». И мне пришлось уйти. Второй случай – тоже пустяковый, в общем-то, но не менее болезненный для меня, произошел в том же ночном клубе, неделей позже. Подбадриваемый друзьями, которые уверяли меня, что отказ – тоже развлечение, я подошел к девушке, которая, как я убедился ранее, заметила меня и даже мне улыбнулась. Я сказала ей «Привет!» и спросил, не хочет ли она потанцевать со мной или что-нибудь выпить. Она согласилась выпить. В баре было много народу. Семь драгоценных минут спустя я возвратился и застал ее целующейся с каким-то парнем. Он не покупал ей ничего. Тем не менее он трогал ее за задницу.
– И с тех пор ты не пытался познакомиться с женщиной?
– Да, я вступал в отношения только с теми, кого уже знал.
– Наверное, я пришла в твою жизнь вовремя, чтобы спасти тебя от одиночества и тоски, – заявила Наташа.
Джоффри засмеялся вместе с ней, чтобы девушка не догадалась, что неудачи свои он принимает как неизбежность. Наташа дотронулась до его колена в знак поддержки, и он опустил свою ладонь в ее, нежно, словно в объятия. Его история подошла к концу. Джоффри должен был использовать момент, этот антракт между действиями, когда один рассказ закончился, а другой еще не начался, для поцелуя, чтобы дать Наташе понять, что с прошлым покончено и он предвкушает будущее, даже если это будущее продлится всего несколько следующих часов.
Он сжал ее руку, и она ответила. Он заглянул ей в глаза, и она не отвела взгляда, уголки ее губ завились в улыбку. Он медлил с поцелуем.
«Поцелуй ее. Поцелуй ее ты, идиот, проклятый полудурок! Она ждет, что ты ее поцелуешь, – чертова башка!» – говорил себе Джоффри. Он так и не поцеловал ее.
А она не понимала почему. Она подавала ему правильные сигналы, и он отвечал ей, но поцелуя так и не последовало. Наташа опасалась, что разговор о предыдущей его девушке привел к тому, что Джоффри начал скучать по ней снова и хотел бы, чтобы она сейчас оказалась рядом. То, как он покраснел, как покачивал головой и каким меланхоличным стал его взгляд – все говорило о том, что Джоффри смущен и сожалеет о чем-то.
