Толмачев отмахнулся, досасывая окурок. Говорить с Химичевым о тряпках можно было часами.
Ну, мужик пошел…
В зале совещаний когда-то закатывали банкеты.
Уютно тут было в царское время — вон какая лепнина по стенам и потолкам! А теперь посреди зала стоял длинный полированный стол в окружении серых жестких кресел. В углу поблескивал видеопроектор.
Рядом собирала пыль пальма в кадке. Серые плотные шторы, которые обычно прикрывали стрельчатые окна, были отдернуты.
Руководители групп уже занимали свои, однажды определенные, места за столом. Размещение не диктовалось иерархией, которую, кстати сказать, в отделе и определить было бы затруднительно. Просто однажды каждый занял место, почему-то ему понравившееся. Майор Шаповалов, например, сидел в третьем кресле слева, если считать от места председательствующего. Толмачев и опустился в третье кресло, исподтишка разглядывая коллег.
Деликатно зевал в узкую сухую ладошку очкастенький, похожий на сельского учителя подполковник Романюк, руководитель группы инвестиций.
Перебирал бумажки краснолицый медвежеватый майор Спесивцев, возглавляющий группу подслушивания. А на ухо ему рассказывал что-то веселенькое статный чернобровый майор Чихачев, тоже технарь, руководитель группы спецсвязи. Вальяжно развалившись, посасывал холодную трубку подполковник Фетисов, командующий группой валютных контропераций. С хрустом грыз леденец подполковник Осадчий, трижды дед, как он с гордостью представлялся. Осадчий недавно бросил курить и ходил с липкими от леденцов пальцами. Он возглавлял группу банковской резидентуры. На отлете, в торце стола, рассеянно чертил в блокноте овалы и крестики одутловатый, с землистым лицом почечника подполковник Крохмалев, заместитель начальника отдела и начальник группы зарубежных поездок.
На этом ареопаге Толмачев, представляющий группу аналитиков, был младшим в должности и мог вякать лишь с разрешения присутствующих. Поэтому он не любил планерки.
Круглые часы над пальмой надтреснуто отбили полный час. Девять. Открылась дверь из кабинета полковника — темная и тяжелая, в орнаментальной резьбе. Не садясь, Кардапольцев поздоровался и обнажил в улыбке металлические зубы.
— Ну-с, господа хорошие и товарищи дорогие… Высокое начальство дает нам шанс отработать зарплату. Несрочные дела приказываю сгрузить в бункер. Потом разберемся.
За столом переглянулись. «Сгрузить в бункер» — значит отдать наработки в технический секретариат капитану Лещеву. Тот распихает дела своим подчиненным, которые будут только фиксировать поступление новой информации по каждой теме да «заводить в архив». А ведь некоторые операции уже находились в стадии завершения. Хорошо, если к ним удастся вернуться. Иначе информация, на добывание которой было брошено столько сил, нервов и времени, просто устареет.
— Понимаю ваше настроение, — сказал полковник, садясь. — Понимаю и сочувствую. Но!
Он подолбил пальцами столешницу.
— Очень важное задание, господа и товарищи. Нам поручили пощупать «Прима-банк». Пощупать и свалить — если посчитаем нужным пойти на такую меру. Надеюсь, это хорошая новость.
Тут он в точку попал. За столом возник нестройный шум. Подполковник Осадчий бросил в рот внеочередной леденец. Подполковник Фетисов вцепился зубами в чубук, как собака в мосол. Майоры Спесивцев и Чихачев сшиблись ладонями, как хоккеисты после удачного броска по воротам противника.
— Разделяю ваше ликование, — сказал Кардапольцев. — Работая в качестве правительственного агента, банк слишком часто вылезал на биржевой валютный рынок и действовал там в ущерб государственным интересам. А отслеживать эти действия нам запретили. Теперь же, слава Богу, и наверху прозрели. А «Прима» уже лезет в операции со стратегическим резервом. Лещев! Прошу…
Возник капитан Лещев, строгий юноша в дымчатых очках, референт и конфидент Кардапольцева, начальник техсекретариата. Он начал читать установочную справку, грассируя, словно кончал не Серпуховское ракетное училище, а Пажеский корпус:
— Таким об'азом, Центробанк в п'инудительном по'ядке…
Толмачев не слушал — декламация Лещева была данью традиции, а распечатку справки все равно получит каждый участник планерки. Значит, и до «Примы» добрались… Серьезная контора, пионер банковского дела в России. Уставный капитал около ста миллиардов рублей. Активы — два с половиной триллиона. Участник всех существующих межбанковских расчетных сетей и клиринговых центров. Операции с кредитными картами и дорожными чеками. Два десятка филиалов в одной Москве. Реклама по всем телеканалам и газетам. У такого монстра Центробанк лицензию не отберет, побоится скандала, даже если «Прима» наплевала на договоренности с правительством. Кстати, а где оно, то правительство, с которым банк договаривался? Давно нет, поменялось до фундамента.
