Мировое сообщество отреагировало на работы ученых. В марте 1985 года в Вене было подписано международное соглашение о сокращении производства фреонов. Тем не менее озоновые дыры, особенно над Антарктидой, вроде бы продолжают расти. Рано или поздно эта тенденция приведет к тому, что солнечный ультрафиолет вызовет массовые мутации, раковые заболевания и, в конечном итоге, сожжет все живое. Теперь переведем разговор в научную плоскость. Озон — химическая модификация кислорода, состоящая из трех атомов, которая образуется из обычного, двухатомного кислорода под влиянием солнечных лучей на больших высотах и при грозовых разрядах. Озон задерживает ультрафиолет, губительный для живого. Наличие озонового экрана — необходимое условие существования жизни.
Химические свойства озона были изучены еще в XIX веке, и последние 100 лет его присутствие в атмосфере количественно измеряется. Систематические наблюдения за его слоем начались в 1957 году, когда ученые десятков стран объединились с целью изучения тайн Земли в рамках Международного геофизического года. Этот год был знаменателен еще и тем, что с него началась космическая эра. В дальнейшем наблюдения за озоновым слоем стали вестись со спутников, а вскоре — с пилотируемых космических кораблей и станций. Оказалось, что с 1957 до 1962 года озоновый слой утоньшался. С 1962 года количество стратосферного озона вновь стало расти.
Чем обусловлен спад 1960 года — до сих пор неизвестно. Одна из гипотез связывает этот процесс с интенсивно проводимыми в те годы атомными испытаниями. Действительно, при мощном стратосферном взрыве образуется множество свободных ионов, которые в ходе химических реакций могут превращать озон в двухатомный кислород. Однако все эти рассуждения носят лишь гипотетический характер. С фреонами события 1960 года точно не связаны, потому что тогда их производилось немного. После 1962 года озоновый слой был относительно стабилен. В 70-х годах стало формироваться то, что получило название озоновых дыр. Однако в целом процессы, происходящие в верхних слоях атмосферы, оставались неясными. Спорят даже по такому вопросу: действительно ли уменьшилось количество озона, или он просто перераспределился из района «дыр» в другие области Земли?
Когда в 1974 году химики Молина и Роуленд выдвинули гипотезу о связи озоновых дыр с фреонами, обоснование ее было довольно слабым. Совершенно очевидно, что озон участвует во многих химических реакциях, и не связанных с фреонами. Непонятно, почему самая главная дыра оказалась в Южном полушарии, если почти все фреоны синтезируются и выпускаются на волю в Северном. И, тем не менее, на пропаганду сомнительной гипотезы вдруг заработали огромные силы, весьма далекие от науки.
Химический концерн Дюпон вложил огромные средства в эту нечистую с научной и этической точки зрения пиар-акцию. Дюпону удалось неплохо заработать на озоновой страшилке и задавить конкурентов, быстро выбросив на рынок парфюмерии бесфреоновые аэрозоли. В действительности наблюдаемые вариации озона в атмосфере не описываются моделью Роуленда и Молина, и их расчеты расходятся с фактическими данными. Изучение озоновых дыр показало, что их расположение не совпадает с местами техногенных выбросов. Выяснилось, что значительно больше фреонов поступает в атмосферу в результате вулканической деятельности. Озоновая дыра в Антарктиде показала четкую корреляцию с активностью мощнейшего вулкана Земли Эребус, находящегося на ледяном континенте. Удалось получить данные и о многолетней динамике озонового слоя. Так, выяснилось, что были периодические спады его значения. Например, минимум наблюдался в 1908 году — задолго до промышленной революции XX века. Каким-то образом этот минимум оказался исправленным после падения Тунгусского метеорита. Но об этом неординарном событии в истории Земли разговор будет позже.
Несмотря на отсутствие серьезных подтверждений своей гипотезы, Ш. Роуленд и М. Молина получили в 1997 году высшую награду — Нобелевскую премию фактически за лженаучные измышления. Ажиотаж вокруг их работ лежал в общем русле идей катастрофизма.
