– Нашел, о чем сказать! У других и этого нет, – пробурчал Сарматов.
– А другие у нас что, как мы, по всему шарику жопу на британский флаг рвут? – вскинулся Силин. – Как мы, в кровище купаются, да?
– Надо кому-то делать и эту работу! – присоединился к разговору Алан.
– Надо! – с сарказмом передразнивает Силин и бьет кулаком по камню. – Торгашам, партайгеноссе всяким надо лопатой грести бабки под себя, а нам, грешным, надо по чужим горам на карачках ползать!
– Нэ напрягай, Сашка. Сам же выбрал себе работу, – попросил Алан. – Что ты заладил про свои деньги? Замолчал бы, что ли! И так тошно…
Но Силин будто не слышал просьбы Алана. Его несло:
– Командиру за задание «государственной важности» еще одну цацку кинут, любуйся, мол, майор, цацкой и не возникай с вопросами, а возникнешь – цацку отнимем, тебя куда надо отправим…
– Ты что наезжаешь, плохо спал, да? – перебил его Алан.
– Я вообще спать не могу! – сказал, кусая губы, Силин. – Все думаю – какое мне дело, кому афганцы молиться будут?.. Ленину или своему Аллаху?
– Сбавь обороты, Саша! – начал злиться Сарматов и, отвернувшись от Силина, обратился к Алану: – Где бы нам емшан-травки надыбать, да поболее, а?..
– А зачем надо, командир?
– За надом!.. Скоро узнаешь.
– Все ущелье обыщу, а надыбаю, Сармат! – понимающе воскликнул Алан.
– Давай, дуй с Бурлаком! Да возвращайтесь поскорее, – кивнул Сарматов и отошел к краю пропасти.
Туман рассеялся и открыл ущелье, прорезанное извилистой лентой реки. В белесом небе, в стороне, где пролегала пакистанская граница, парили большие черные птицы, описывая над землей широкие круги.
– Что-то грифы разлетались? – спросил подошедший Силин. – Не «духи» ли?..
– Кониной разговляются, – морщась, ответил Сарматов.
– А-а! – протянул Силин и подвинулся ближе к майору. – Командир, мы с тобой давно не целки…
– О чем хлопочешь? Никак в толк не возьму? – поинтересовался Сарматов.
– О летунах, которых они послали на верную смерть!.. – зло объяснил Силин.
– Летуны уже в наших хлопотах не нуждаются!
– Мы нуждаемся! – перешел на шепот Силин. – За хребтом – наши. Траверснуть хребет, как два пальца…
– А американца куда денем? Об этом ты подумал?
– Понимаю, тебе его замочить офицерская честь не позволяет. Давай я… А перед тем – за кадык его: говори, мол, сука, все, что знаешь! У меня расколется, как арбуз перезрелый!
– Складно поешь! – оборвал его Сарматов и отвел глаза.
– Кончай, командир, совесть мучить! Ему все равно уже всевышний путевку в рай выписал, а мужики ничего не поймут… – продолжал шептать Силин.
Сарматов с негодованием посмотрел на Силина и с яростью схватил его за грудки:
– В помощники к всевышнему набиваешься, чмо рваное?!
Вышедший из пещеры Савелов, заметив сцепившихся Сарматова и Силина, громко прокричал:
– Есть проблемы, мужики?
– Нет проблем! – ответил Силин и, вырвавшись из рук Сарматова, отошел к пещере.
– Если вернемся, я тебя к такой-то матери из отряда! – бросил ему в спину Сарматов.
Силин повернулся к Сарматову и, кривя губы в ядовитой усмешке, сказал:
– Если!.. Судьба – она кошка драная, командир…
Сарматов обжег его бешеным взглядом и ушел в пещеру. К Силину подошел Савелов.
– Хороший мужик майор, только ему его геройство свет застит, – сочувственно произнес он и добавил: – Не мешай, а то он по тебе как на танке проедет.
– А мне его геройство на хрен не нужно! – хмуро ответил Силин, всматриваясь куда-то в горизонт. – Я ему тоже не портянка… чтобы меня раком ставили!
– Если что, рассчитывай на мою помощь, – сказал Савелов и протянул руку.
Силин некоторое время стоял задумавшись, будто не замечая протянутой руки, затем взял и отвернулся.
Носилки с американцем стояли в пещере у самого входа. С губ полковника срывался уже не стон, а хрип вместе с пузырьками сукровицы.
– Очнись, полковник! – обратился к нему Сарматов, тряся его за плечи.
Тот лишь остановил на нем мутный блуждающий взгляд и ничего не сказал.
– Твоя рана не оставляет надежды, – сказал Сарматов. – Сожалею, но у меня нет другого выхода!
Ввалившиеся с охапками полыни в пещеру Алан и Бурлак, увидев склонившегося над американцем Сарматова, остановились.
