Возрастающие противоречия между бывшими союзниками, которые особенно обострились в период войны в Корее и во время волнений в Берлине, умело использовались австрийскими властями. В первую очередь они постарались избавиться от коммунистов и прогрессивных лиц, назначенных в первые месяцы оккупации на административные должности (магистраты, полиция) в советской зоне и секторах. Не имея возможности уволить эти кадры по политическим мотивам, австрийское правительство прибегло к обходному маневру. Оно установило обязательную сдачу всеми чиновниками, принятыми на работу в военный и послевоенный период, государственных экзаменов по ряду дисциплин. Так, полицейские и жандармы должны были сдавать юриспруденцию, подтвердить наличие среднего образования, умение печатать на машинке, знание австрийских законов, иностранных языков и др.
Все это подавалось под предлогом улучшения работы государственных учреждений. На деле это мероприятие позволило австрийским властям избавиться от коммунистов под предлогом их делового несоответствия, т.к. бывшим рабочим, зачастую недавно освобожденным из концлагеря или фашистской тюрьмы, было не под силу сдавать сложные испытания, да и образование у них было явно не блестящее. Таким образом, еще в нашу бытность у руководства страной враги любыми путями освобождались от неугодных им в классовом отношении лиц, находившихся в государственном аппарате, и укомплектовывали его своими ставленниками.
В Австрии лихорадочно работали разведки той и другой стороны. Численное преимущество при этом, несомненно, было на стороне наших врагов. Ими практически использовались все звенья австрийского государственного аппарата, включая полицию, жандармерию и различные ведомства министерств. Используя «местные возможности» и четко координируя свою работу, многочисленные разведывательные службы западных стран объединенными усилиями вели холодную войну с нашей разведкой с переменным успехом. Характерно, что они не боялись использовать у себя на руководящей секретной службе лиц русского происхождения, работавших на своих хозяев не за страх, а за совесть.
Начальником американской военной полиции венского гарнизона был, например, подполковник Воробей — белорус, сын эмигранта. Французским военным комендантом 1-го межсоюзного района являлся капитан де Пуришкевич, племянник известного черносотенца, а его ближайшим помощником лейтенант Полянский — бывший русский дворянин. Заместителем английского коменданта работал Петров. Значительное количество сотрудников СК и их жен были русскими по происхождению. К их числу можно было отнести Галину Мак-Гонигал — эмигрантку из Полтавы, жену разведчика США подполковника Грея и др. Женщины активно сотрудничали с разведками, выполняя старые, известные с давних времен задачи по завлечению в свои сети наших соотечественников. Все эти бывшие и их сынки отлично знали русский язык, наши обычаи, и их трудно было отличить от советских граждан.
Американскую оперативную разведку в Вене представлял 430-й отряд ОС (Counter-intelligence corps — Служба контрразведки), имевший официальную резиденцию с вывеской. Он был укомплектован большим штатом сотрудников, которые, несмотря на свою молодость и небольшие чины (ворент-офицер, мастер-сержант), имели неплохую специальную подготовку, опыт работы в военное время и знали по нескольку языков.
Можно было бы привести многочисленные примеры работы западных разведок, характеризующие их методы и приемы. Эти примеры в свое время были сенсацией в Австрии и прогремели во всех газетах.
Жена американского разведчика подполковника Грея познакомилась на официальном приеме с женою советского консула Наливайко[8], которая об этом знакомстве сообщила своему мужу, а тот донес об этом по команде. Знакомство развивалось с подозрительной активностью со стороны семейства Грей. С санкции наших органов консул пошел на его углубление, и уже через несколько недель нежная дружба американского подполковника и советского консула зашла так далеко, что Грей предложил Наливайко бежать в США, обещая соответствующий пост, документы американского гражданина, компенсацию по официальному курсу взамен потерянных в советских сберкассах денег и ряд других «благ». Наливайко искусно разыграл роль колеблющегося. Он торговался, выпрашивал себе все новые привилегии и наконец согласился при условии, что он, еще до отъезда из Австрии, получит чек на крупную сумму, документы и гарантии в предоставлении ему работы. Все это было обещано Греем, который, несомненно, уже предвкушал награды за удачную операцию. Последняя встреча с Наливайко перед «отъездом его из Вены» должна была состояться в ресторане «Штадтпарк» в 1-м районе, комендантскую службу в котором в этом месяце несли русские. Желание заполучить советского консула было столь велико, а уверенность в реальности сделки так непоколебима, что Грей не обратил на эту мелочь внимания. В условленное время «друзья» встретились, и Наливайко за «дружеским» завтраком получил все обещанное вплоть до билетов на самолет до Нью-Йорка. Спокойно положив все документы в карман, консул со словами: «Негодяй, не все покупается!» — выплеснул в лицо Грея кружку с пивом. Началась потасовка, в которую вмешался «случайно» оказавшийся поблизости советский комендантский патруль. Грей и Наливайко были доставлены в комендатуру, где был составлен протокол, организована пресс-конференция. Материалы представлены корреспондентам газет. Грей, как сотрудник СК, был отпущен, но на второй день все, в том числе и реакционные, газеты, вынуждены были сообщить об этом скандальном провале американской разведки. Характерно, что Грей еще около года как ни в чем не бывало оставался в Вене.
